— А я, понимаешь, у Варвары была — она ведь в соседнем с тобой подъезде живет. Вышла от нее и дай, думаю, зайду. Вместе учимся, а я и не была ни разу у тебя.
— Правильно сделала, что зашла, — сказал я и ни к селу ни к городу добавил: — Ты вчера лунное затмение видела?
— Вчера? А что, показывали?
— То есть как — показывали?
— Ну, по телевизору, наверное.
— Да ты что! Это ж лунное затмение! Оно в небе было. По-настоящему.
— Ну и что. В программе «Время» могли показать. Когда про погоду говорят.
— А, ну да, конечно, — окончательно сбился я. — Только ведь оно поздно было, затмение. После программы «Время».
— Поня-атно… — рассеянно протянула Марина, оглядывая комнату. — А у тебя хорошо, уютно. Ой, а какой столик симпатичный. Старинный, наверное.
— Это папа сделал, — сказал я, прикрывая ладонями дыру на коленке. — То есть не совсем сделал. Он его, понимаешь, на помойке нашел. Там крышка была вся исцарапана, жучком поеденная, и всего одна ножка. Ну вот, папа его и привел в порядок: ножки выточил, крышку отполировал, бейцем покрыл…
— Чем покрыл?
— Бейцем, — повторил я, холодея.
— Поня-атно, — снова сказала Марина и как-то вдруг сразу к столику интерес потеряла. Мне даже показалось, что ей зевнуть захотелось.
«Да что же это я такое говорю?! — с ужасом подумал я, не смея взглянуть на Марину — Надо же что-то интересное рассказать, умное. Ну, не круглый же я, в конце концов, болван!»
Но в жизни все жутко несправедливо устроено: как только захочешь специально что-нибудь умное сказать, так сразу в голове космическая пустота образуется. Прямо кошмар! Я, к примеру, читать люблю и книжек всяких много прочел. Но сейчас в голове моей, как назойливая муха, кружилось только одно произведение. «Му-му» называется. Я даже чувствовал, как название это подкатывает к моим губам, и я возьму сейчас и брякну его вслух. Представляете: сидит человек, молчит, а потом вдруг ни с того, ни с сего говорит: «Му-му» Я так этого испугался, что у меня даже ладони вспотели. Тогда, чтобы хоть что-то сказать, я поспешно спросил:
— Сыру хочешь?
— Сыру? — удивленно переспросила Марина — Ну, давай.
Я жутко обрадовался и уже было помчался на кухню. Но тут вдруг страшное подозрение приковало меня к стулу: «А что, если у меня на штанах еще дыра? Там, сзади. Это будет катастрофа! Нет, надо сидеть и не рыпаться». И я сказал:
— А вообще, знаешь, сыр не очень… Подсох малость. Да и это… позеленел с боков. Лучше я тебя чаем угощу. Потом. После.
Марина прыснула в кулак:
— Ну ты. Леша, артист.
— Почему «Леша»? Я Саша, — растерянно сказал я.