— Бобби, я не знала, что ты когда-то случайно встретился с Лидиями в аэропорту Орландо. Мне думается, ты никогда мне об этом не говорил.
— Ты, вероятно, забыла. Это было очень давно.
Впереди них сквозь деревья сиял лунный серп — крохотная, сверкающая, изогнутая, бесконечно малая частица на черном небе ночи, и что-то шевельнулось в заполненном водой мозгу Джейн. Это было воспоминание о том, как та женщина — миссис Лидия — взглянула на нее, а потом отвела глаза, собираясь подниматься по лестнице на галерею. Теперь уже вполне намеренно, Джейн взяла совершенно спокойный тон — тон непринужденной беседы.
— Бобби, — попросила она, — прошу тебя, скажи мне правду: на самом деле ты встретился с ними в аэропорту Майами, ведь так?
И когда он не ответил, Джейн вдруг ощутила боль в кишечнике, и где-то глубоко внутри все у нее содрогнулось; какой усталой вдруг сделала ее эта особая, такая знакомая боль, эта тяжесть, которая представлялась ей толстым листом потускневшего серебра, разворачивающимся у нее внутри, а затем застилающим и все снаружи, гасящим рождественские огни, накрывающим уличные фонари, свежий снег, прелесть всего окружающего… все исчезло, ничего не осталось.
— О господи, — произнесла она. — Не могу этому поверить. — И добавила: — Правда не могу поверить.
Боб завел машину на въездную аллею и выключил двигатель. Оба они остались сидеть.
— Джейни, — сказал он.
— Скажи мне. — Такая спокойная. Она даже вздохнула. — Прошу тебя — скажи мне.
В темноте машины она слышала, что теперь его дыхание участилось — как и ее собственное. Ей хотелось сказать ему, что теперь их сердца слишком стары для такого, нельзя причинять такое сердцу, нельзя надеяться, что оно такое выдержит.
В тусклом свете, доходившем к ним от крыльца, лицо Боба казалось мертвенно-бледным, призрачным. Только бы он не умер прямо здесь и сейчас.
— Просто скажи мне, — повторила она совсем по-доброму.
— У нее оказался рак груди, Джейни. Тогда, весной, она позвонила мне в контору, перед моим уходом на пенсию, а до тех пор я много лет ничего от нее не слышал. Много лет, Джейни.
— Ладно, — сказала Джейн.
— Она была очень несчастна. У меня на душе стало нехорошо. — Боб по-прежнему не смотрел на нее: смотрел куда-то вперед, над рулевым колесом. — Я почувствовал… Ну, не знаю. Могу только сказать тебе — я жалею, что она мне позвонила. — Теперь он откинулся на спинку кресла и глубоко вздохнул. — Мне надо было лететь в Орландо, закрыть тот счет, вот я и сказал ей, что заеду повидаться, и так и сделал. Я отправился в Майами и увиделся с ней, и это было ужасно, в этом было что-то трагичное и жалкое. На следующий день я улетал из Майами, где и встретил Грейнджеров.