Окрыленный надеждой на кругленькую сумму в шестьдесят тысяч долларов, которые могли бы составить наконец солидный фундамент в его банковском хронически иссякавшем счете, Дональд Хартнел сумел побороть усталость, охватившую его сразу же по прибытии в Мюнхен.
Когда он вошел в свой номер, было четверть одиннадцатого, но для него, всю ночь летевшего против часовой стрелки, день, собственно, еще не начинался. Пришлось сопротивляться естественному соблазну хоть немного поспать. «Сегодня пятница, — сказал он себе, — если я сейчас же не свяжусь с немецкими коллегами, то застану их, того гляди, лишь после уик-энда, то есть потеряю три полных дня».
Поэтому он принял душ, побрился, заказал себе кофе в номер и позвонил затем в контору мюнхенских адвокатов, которых, как он знал, еще вчера вечером телеграфно уведомили о его предстоящем приезде.
— Рад, что вы уже здесь, мистер Хартнел, — приветствовал его собеседник, имени которого он не расслышал, а вернее, не понял, поскольку тот изъяснялся на весьма плохом английском, да к тому же еще с сильным, по-видимому баварским, акцентом. — Надеюсь, полет был приятным и вы хорошо устроились. Мы полагали, что вы придете лишь в понедельник, пожелав использовать свой уик-энд сначала для ознакомления с нашим чудесным Мюнхеном… Но мы, разумеется, уже и сегодня полностью к вашим услугам! Мы будем ждать вас примерно в 12 часов, если это вас устраивает. Лучше всего вам ехать в такси, тогда уж вы нас определенно найдете. Наш уполномоченный по этому делу, кэптен Фретш, будет к тому времени тоже здесь и сможет вам обо всем подробно доложить. А также, конечно, и переводчица, фрейлейн доктор Трютцшлер… Ну, и само собою, вы у нас гость к обеду, дорогой господин коллега!
Положив трубку после этого телефонного разговора и поразмыслив над тем, что услышал, Дональд Хартнел пришел в некоторое замешательство.
Вовремя ли он позвонил своим коллегам? Может быть, следовало и вправду отложить этот звонок до понедельника?.. Не опасаются ли они того, что им будет испорчен уик-энд? Или у немецких адвокатов есть какие-либо другие причины не сразу подпускать его к делу?.. Впрочем, в письме они просили о «по возможности скором» приезде. Но что-то в словах немецкого коллеги показалось Хартнелу странным, заронило неясные сомнения. Возможно, что причиной тому был лишь плохой английский его собеседника, говорившего, в общем-то, весьма дружественно… К счастью, при дальнейших переговорах будет присутствовать переводчица!
Интересно, кто это «фрейлейн доктор» с совершенно невыговаривающейся фамилией?.. Врачиха? Или какая-нибудь старенькая, говорящая на шекспировском английском учительница из гимназии?