— И надо полагать, консул д-р Риз тоже принадлежит к числу поощрителей Веллемса? — вставил Хартнел, но Криста поправила его:
— Не в этом дело, Дон, тут скрывается кое-что большее, чем просто финансовая поддержка! Вы это сейчас увидите. Но буду продолжать по порядку. Итак, после того, как в 1966 году канцлером ФРГ стал Курт Георг Кизингер, социал-демократы добились — так это, во всяком случае, казалось — отмены субсидирования деятельности Гуго Веллемса Федеральным управлением прессы. Правда, еще 18 января 1968 года, после того как правительственный блок ХДС/ХСС с СДПГ существовал уже больше года, руководитель фракции ХСС в бундестаге д-р Рихард Штюклен написал Гуго Веллемсу письмо, в котором говорится: «По согласованию с председателем ХСС, федеральным министром финансов Францем Йозефом Штраусом и парламентским статс-секретарем канцелярии федерального канцлера, бароном фон Гуттенбергом, я просил сегодня руководителя Федерального управления прессы и информации (этот пост в ту пору занимал статс-секретарь Гюнтер Диль, старый знакомый д-ра Кизингера по совместной службе в нацистском ведомстве иностранных дел) — поощрять газету «Дас дойче ворт» из бюджетной статьи «300». С дружеским приветом. Подписал Рихард Штюклен».
В течение всего 1968 года предоставлялась эта выпрошенная для Веллемса финансовая помощь из «рептильного фонда». Но руководство СДПГ вмешалось в эту практику выплаты своими партнерами по коалиции жалованья клеветнику, и в министерствах, руководимых социал-демократами, денежный кран — в той мере, в которой это касалось Веллемса, — был закрыт. После победы Вилли Брандта на выборах осенью 1969 года Веллемс вообще не получал больше денег из Бонна. Но одновременно он и его газета, а особенно руководимое Веллемсом Государственно-и политико-экономическое общество приобрели новое значение: оттиснутые в оппозицию ХДС и ХСС использовали их для подрыва правительства Брандта, оставаясь сами в тени и не выступая открыто. Начались новые клеветнические кампании против Брандта, а небольшое парламентское большинство, на которое опиралось его правительство, пытались устранить путем подкупа и переманивания отдельных депутатов.
— Ясно, — перебил Дон Хартнел, — это я понимаю. Веллемс стал важным фактором в борьбе против Брандта, но какое отношение имеет все это к нашему делу?
— На ваш вопрос ответит следующее письмо, — быстро отреагировала Криста. — Вот послушайте, я хочу вам прочитать самые важные места, поначалу без комментариев: «Насчет огромного значения публицистики все мы, пожалуй, единого мнения. Необходимо добиться того, чтобы монополия левых в средствах массовой информации была сломлена. В связи с этим перехожу к «Дас дойче ворт». Во время нашего короткого разговора во Франкентале 6 июня мы согласовали вопрос о том, чтобы превратить газету в орган формирующий общественное мнение в районе севернее Майнца. Я понял вас так, что лучше было сделать «Дас дойче ворт» не просто филиалом «Байерн курир» (как это соответствовало бы первоначальному замыслу Марселя Геппа), а сохранить наше сотрудничество в тайне. С тех пор прошло уже полгода. Против ожидания, мы все еще в состоянии выпускать газету, несмотря на сильно пошатнувшуюся после прекращения федеральных дотаций финансовую базу. Сейчас выявляются две возможности: если «Дас дойче ворт» в ваших планах больше не фигурирует, то мы вынуждены выпускать газету один раз в месяц. Если же, однако, вы не отказались от вашей идеи, то нам следовало бы предпринять сейчас меры по ее реализации… С почтением и наилучшими пожеланиями, преданные вам…» — ну, как вы думаете, Дон, кто подписал это письмо?