Эбби явно попала в точку, потому что подбородок у Фанни взлетел вверх.
– Я вовсе не обращаю внимания на ее треп! Очень нужно! Ты же знаешь, у нее семь пятниц на неделе…
Теперь Эбби уже была уверена, что Лавиния поведала Фанни о предательстве ее возлюбленного. Фанни, вероятно, еще колеблется, верит и не верит, но боится узнать, что это правда.
Эбби захотелось немедленно обнять Фанни и приласкать, как маленькую, но тут ее позвала горничная Фадли:
– Могу я поговорить с вами, мисс Эбби?
Эбби вышла в коридор.
– Да, конечно. Что случилось?
– Знаете, мне совсем не нравится мисс Селина. То есть мне не нравится ее вид – как бы она не заболела вдругорядь. Оно, может быть, и не мое дело, да только я знаю, отчего это с ней. Небось мистер Джеймс ее довел. Как только он уехал, мисс Селина поднялась к себе полежать. А сейчас я захожу к ней – куда там, она и не подходила к постели, сидит как призрак и отказывается спускаться к ужину! Она даже от чайного подноса отказалась – представляете себе такое! Ежели мисс Селина не хочет чаю – случилось что-то страшное.
С этими словами Фанни проводила Эбби в спальню Селины.
Эбби аккуратно прикрыла за собой дверь и уставилась на сестру, которая сидела у камина в кресле, закутанная в шаль. Невидящий взгляд Селины был уперт в стену.
– Селина, милая! – воскликнула Эбби, обнимая сестру.
– Я думала, – сказала Селина так трагически, словно мыслительный процесс был для нее тягчайшим испытанием. – Я думала. Думала и думала. Это была моя ошибка. Моя. Если бы я тогда не пригласила миссис Раскум к нам на прием, она бы не написала таких ужасных вещей Корнелии, и Джеймс ни о чем не узнал бы. Но я ведь случайно! Я не хотела!
– Глупенькая моя! Ну конечно ты ни в чем не виновата!
– Я сказала Джеймсу… – Голос Селины жалобно звякнул. – Ты меня, конечно, извини, что я вмешалась… Но… Я сказала ему, что у тебя и в мыслях нет выходить замуж за Каверли… Скажи, я правильно поступила? Ты ведь не собираешься за него выходить?
Теперь Селина тем же немигающим взглядом, которым чуть раньше смотрела в стену, принялась буравить Эбби. Эбби вздохнула:
– Дорогая моя, не стоит тебе переживать за это… Мне всегда казалось, что ты хотела бы , чтобы я вышла замуж, разве нет?
– Но только не за Каверли! Как было бы хорошо, если бы ты вышла замуж за мистера Дунстона, это такой прилипчивый… то есть приличный, такой сопливый… то есть солидный джентльмен! И тогда бы ты не уехала от меня далеко, то есть я хочу сказать, не уехала бы от меня насовсем…
Слезы капали на шаль.
– Дорогая моя Селина, я не собираюсь уезжать от тебя далеко и насовсем, – мягко сказала Эбби. – Ты просто перенервничала. Успокойся. Ты позволила Джеймсу затронуть твое больное место – напрасно. Тебе ведь вовсе не противен Каверли – если не считать его заляпанных ботфортов и небрежных манер. Ты ведь первая сказала, что нельзя всю жизнь винить человека за ошибки молодости!