Нисколько.
Еще что-нибудь захватить?
Язык летучей мыши и волчьи ягоды, — улыбнулась Моргана. — Простите. Сила привычки.
Он рассмеялся и целомудренно чмокнул ее в щеку:
Мне нравится ваш стиль.
Посмотрим.
* * *
Дождавшись заката, Моргана надела тонкие белые одежды. Всегда лучше заранее знать, сказала она себе, поднимаясь в верхнюю комнату башни. Не хочется признавать, что дело с Нэшем заслуживает беспокойства, но раз уж беспокойство возникло, можно и посмотреть.
Очертила защитный круг, зажгла свечи, погрузилась в ароматы трав и сандала, опустилась в центре на колени, воздела руки:
—Огонь, вода, земля и ветер, не крушите и не исправляйте ничего на свете. Покажите, молю о чуде. Как захочу, так и будет.
Сила влилась, как чистый, прохладный воздух. Она подняла прозрачный хрустальный шар, обхватив обеими руками, в нем замерцало пламя свечей.
Дым. Свет. Тень.
Шар поплыл и, словно под порывом ветра, засветился чистым ослепительным светом.
Внутри видна кипарисовая роща, сквозь древние мистические деревья на землю просачивается лунный свет. Чувствуется запах ветра, слышится его шум, зов моря, который называют песней богини.
Горят свечи. В комнате. В шаре.
Она сама. В комнате. В шаре.
Белые церемониальные одежды подпоясаны ниткой кристаллов. Волосы распущены, ноги босые. Огонь, холодный, как лунный свет, зажжен ее рукой, ее волей. Торжественная ночь.
Ухнул филин. Белые крылья ножами разрезали темноту и исчезли в тенях.
Вот и он. Отошел от ствола кипариса, шагнул на поляну. Взор полон ею.
Желание. Требование. Судьба.
Заключенная в шаре Моргана протянула руки, приняла Нэша в объятия.
Краткое проклятие отразилось от стен башни. Преданная самой собой, она вскинула руку. Свечи мигнули, погасли. Осталась стоять в темноте, проклиная себя.
Лучше б не знать.
В нескольких милях Нэш очнулся от дремоты перед включенным телевизором. Одурманенный, растер лицо руками, с трудом сел, разминая затекшую шею.
Чертовщина какая приснилась. Сон настолько живой, что все тело болит. Сам виноват, решил он, зевнул и рассеянно протянул руку к миске с попкорном.
Не потрудился выбросить из головы Моргану. Поэтому некого упрекать, кроме себя, за дурацкий сон, в котором она кружится по лесу в колдовском танце, он срывает с нее белый шелк, занимается любовью на мягкой земле в лунном свете.
Нэш быстро передернулся, хлебнул теплого пива. Проклятье. Можно было бы поклясться, что слышался запах горящих свечей.