Как гора с горою не сходится, Гора с горой не сдвигается, Тако же и добрый молодей Максим С красной девицей Марией Не сходился, не сдвигался.[3]
Я опустила ладони в ледяную воду кадушки. Ох, и хороша была водица. Чиста, прозрачна, свежа.
Капая себе на ноги, дошла до двери и длинной дорожкой вылила набранную воду вдоль деревянного порога. Села на корточки, загребла в две руки земли с песком с утоптанного земляного пола.
Гора на гору глядит,
Ничего не говорит,
Тако же и добрый молодей Максим
С красной девицей Марией
Ничего б не говорили.
Наговор мой не избыть,
Слово-дело не переломить!
Землю ссыпала с двух сторон водяной дорожки. Встряхнула руками, разбрасывая оставшееся на пальцах.
И вдруг боль тяжелым обручем сдавила меня. Безымянный палец на правой руке заломило, кольцо впилось в кожу. Я схватилась за него. Мышцы на левой руке свело резким жгутом. Боль звериным рыком вырвалась из груди, согнула, заставила упасть на колени.
Ручей с ручьем не сходится,
Гора с горой не сбегается,
Лес с лесом не срастается,
Цвет с цветом не слипается,
Трава разливается, —
зашептала быстрым речитативом. Каждое слово отдавалось сумасшедшей вспышкой в голове и во всем теле. Я смотрела на низенькое узкое окошко, запирая его на веки вечные самым страшным арканом. На смерть. Лютую. Жестокую. Соломы набросаю, три свечи зажгу, пробежит мышь, паук соберет паутину, каркнет ворон. Никого не пущу.
От той травы цвет сорву,
С собой возьму,
Выйду на долину,
На большу тропику,
— стонала я, катаясь по земле. Ударилась о печку, повалила лавку. Над головой закачались травы. Дотянуться бы. Опрокинулся котелок, обдавая меня водой. Попав на кольцо, вода зашипела, пошла белой пеной.
Возьму себе землину,
Сяду под лесину,
Выйду во широко поле,
Посмотрю на четыре стороны
И кину, и брошу я во чисто поле, —
орала, перекрывая в себе боль.
Ненавижу! Всех ненавижу! Нежити, выродки. Уничтожу! Никто не уйдет!
Руку безжалостно крючило, пальцы свело. Припадок снова шарахнул меня об белый каменный угол печи. С нее посыпалась солома. С глухим стуком на пол упал нож.
Знакомая вещица! Этот нож мне как-то помог. Поможет и сейчас.
Превозмогая боль, поднялась на колени, попыталась сжать железную рукоятку, но пальцы скрутило судорогой. Нож выпал.
И как гора с горой не сходится,
Так бы и Максим с Машей
Не сходился, не сдвигался, —
провыла я в потолок, не глядя, нащупала нож.
Я разорву эту связь. Очищусь. Никто близко не подойдет.
Стиснула в кулаке холодную рукоять. На секунду показалось, что передо мной проскользнула «березка», что сидит на лавке старик с плеткой. Резко опустила нож вниз, туда, где кипела боль.