Прошедшие мимо меня двое молодых парней на секунду задержались, как бы спрашивая — нужна ли мне помощь, но я отрицательно мотнула головой и улыбнулась — все нормально — я контролирую ситуацию.
— Послушай, вижу, боишься меня, напрасно. Зла не принесу, только правду скажу.
Вот тебе первая правда — обидел тебя один человек, сильно обидел, душу и сердце твое на клочки порвал и в землю втоптал, правда давно это было, но ты до сих пор болеешь…
Я молчала, а ромала испытывающее глядела на меня.
Ну… это утверждение с большим полем допуска… почти каждая из нас когда то пострадала, была предана и пережила потерю любимого человека, — подумала я
Поэтому, первая правда в исполнении проницательной цыганки меня совсем не убедила.
Женщина улыбнулась и хитро прищурила карие глаза, необычайно красивые, напоминающие большие спелые вишни, от которых было сложно отвести взгляд.
— Только ты не думай о нем, девушка, забудь! Я знаю, и ты знай, не будет Вадиму счастья ни сейчас, ни потом.
А вот теперь мне стало не по себе.
— А откуда…
— Что, золотая моя? Откуда имя знаю? Так оно у тебя на лбу большими буквами написано.
И цыганка весело и звонко рассмеялась. Мне было не до смеха.
— И вот что скажу тебе, скоро совсем его забудешь. Ждет тебя дорога дальняя и дюже путанная.
— Дорога куда? — осмелилась я спросить
— А дорога та домой ведет…
— Почему дальняя? Мне до дома минут двадцать, от силы тридцать пешком…
— Это ты так думаешь…Тридцать минут, что десять часов, что сто дней — все одно.
Я перестала понимать и хотела попросить пояснить смысл, но женщина, нахмурившись, взяла меня за руку и погрузилась в чтение линий.
— Подожди, красавица…Бог мой, Пресвятая мать Мария…. Тьфу, тьфу, тьфу…
Потом цыганка начала бормотать себе под нос на непонятном певучем наречии. Несколько раз она поднимала на меня удивленные глаза и вновь начинала водить пальцами, унизанными бесчисленными дешевыми перстнями, по линиям моей ладони.
Странное ощущение мелькнуло в голове, будто сидишь в кабинете у хирурга и с опасением ждешь оглашения диагноза.
— Да, золотая моя, не зря Ромик за тобой побежал. Есть у меня еще правда и не одна. Целых три, и каждая твоя, только — какую выберешь, драгоценная моя?
Первая — говоришь тридцать минут до дома, так иди, не сворачивая, не оглядываясь, только в конце останешься ни с чем, одна, в холодном пустом доме.
Вторая — десять часов, вернешься домой, но жизнь пройдет как не твоя, как чужая, спокойно и скучно, правда голодной не будешь, замуж снова выйдешь, да только сердце твое все равно здесь со мной останется, потому что будет еще и…-