— А останемся — превратимся в ужин для хуги. С двадцатью патронами не отобьемся. Если их двое…
— Трое. Я ясно видел троих, — возразил Потап.
— Тем более. Нужно как минимум два полных рожка, а лучше три, чтоб наверняка. Нет, попробуем уйти. Возьмем с собой факел, какой-никакой, а свет.
Потап не ответил, но я увидел, как он с остервенением дробит челюсти прилипшего к ноге пса. Ошметками полетела спекшаяся кровь, мне в ноздри шибануло жутким смрадом. Кажется, только теперь я начал понимать напавшую на нас атрийскую рысь — труп панцирной собаки даже нюхать невозможно, а уж кем надо быть, чтобы такое есть!
Наконец Потап отпихнул изуродованное собачье тело в сторону. Я поглядел на его ногу. Он раздробил мертвому псу челюсть, но осколки зубов вытащить не успел, они по-прежнему глубоко впивались в голень. Потап должен был сейчас ощущать прямо-таки адскую боль… но не ощущал.
— Все, Бедуин, я готов. Двинули.
Так как я остался практически безоружным, то и факел предстояло нести мне. Пришлось ограничиться одной палкой-костылем, а во вторую руку взять факел. Я выбрал ветку попрямее и потолще, навертел на конец сухой кусок футболки, который чудом уцелел под разорванным комбинезоном, подпалил от костра и пошел ведущим, внимательно вглядываясь в пространство перед собой. Потап с автоматом наготове шагал за мной след в след, соблюдая дистанцию.
Идти было тяжело — ноги разъезжались на мокрой земле, проваливались по щиколотку в лужи. Ступать приходилось очень осторожно, обдумывая каждый шаг, чтобы как можно меньше тревожить сломанную ногу. Моя палка-костыль то и дело увязала в грязи, и чтобы вытащить ее, приходилось прикладывать усилия. Свет от факела больше мешал, чем помогал, — метался из стороны в сторону, создавая причудливые тени, затрудняя осмотр. И все же я, как мог, старался прибавить шагу — сзади слышались звуки яростной борьбы панцирных собак с хуги, подгоняя почище плетки.
Постепенно местность стала уходить вниз, деревья поредели, а потом и вовсе остались позади. Мы вышли на берег старицы — старого русла реки — широкой полосы земли, лишенной всякой растительности и покрытой коркой засохшего ила.
Я остановился, в первый момент и сам не понимая почему. Вроде старица как старица. В АТРИ они не редкость — после столкновения двух миров многие ручьи и речушки ушли под землю или поменяли русло.
Короче, вроде все то же, да не то…
Потап замер в трех метрах сзади, стоял молча, отлично зная, что ведущего нельзя ни поторапливать, ни отвлекать ненужными вопросами.
Я снова вгляделся в пространство перед собой и внезапно понял, что именно меня напрягло — вода, вернее, ее отсутствие…