— Придерживай, чтобы не укатился… — сказал он, передавая конец веревки Монике.
— Я раньше этому не верила… — сказал она.
— Чему?
— Тому, что они как люди.
Рик на ощупь собрал несколько кусков бетона и подтащил их к тюку.
— Я, конечно, слышала, что бывают такие, но думала, что такое только не у нас, не на острове.
— А где же? — натужно спросил Рик, подсовывая под веревку изогнутые концы арматуры.
— Ну, может быть, на материке, среди гериндо…
— Все, отойди в сторону.
Моника посторонилась, Рик развернул тюк и столкнул вниз, вскоре внизу послышался всплеск.
Они постояли еще немного, прислушиваясь к шуму усиливающегося ветра.
— Как думаешь, он утонул?
— Конечно утонул. Здесь наветренная сторона, а вдоль берега течение песок сносит. Глубоко здесь.
— Пойдем назад?
— Пойдем.
Они вернулись к своему капироче и сели на крыльцо. Моника вынесла бутылку с черной сахеллой, и Рик не нашел причины отказаться.
Сначала пили по очереди, потом Моника отказалась, а Рик так и пил, пока не прикончил всю бутылку. Он пытался измерить выпитое в «барбосах», но черная сахелла продавалась в красивых фигурных бутылках, а выпивка в «Синем марлине» в розлив. Однако когда у него возникло знакомое ощущение, что он снова бредет по узкой тропинке и вот-вот рухнет в пропасть, Рик понял, что «семибарбосовая» граница им снова пройдена.
Ну да, поначалу ему казалось, что он снова идет по тропе вдоль крутого склона, но сколько ни оборачивался, не видел за собой ни Моники, ни тяжелого тюка. Так и рухнул в бездну, не заметив ее в очередной раз. От быстрого падения защекотало в позвоночнике, потом заломило в ногах, перевернуло воздушной струей и ударило об илистое дно. Ошметки теплой грязи разлетелись по сторонам и перепугали черных птиц, которые жили на дне пропасти.
Они покружили над ним, покричали, а потом успокоились, уселись на его лицо и принялись чистить крылышки.
Издалека донесся вой ветра… Или…
Рик открыл глаза, птицы тотчас взмыли в небо и уселись на потолок.
«Это же мухи…» — дошло до него. Но этот странный шум, откуда он?
Набравшись сил, Рик повернулся на левый бок и увидел Монику. Она была в чистом цветастом халате, а ее волосы были убраны в аккуратный пучок.
«Значит, не на работе», — подумал Рик, знавший, что Моника, принимая клиентов, волосы всегда распускала.
«Ты уже проснулся?» — послышалось совсем рядом, и Рик понял, что с ним разговаривают его старые сандалии. Однако он на такие фокусы не поддавался, зная, что говорят не сандалии, а сахелла внутри него. И не простая сахелла, а черная — по пяти песо за сто грамм!