Он был человеком, которого знали все — городским клоуном. Что бы там ни было с психикой, физического здоровья ему было не занимать. С марта по октябрь он ходил в коротких штанах и панамке — по рынкам, магазинам, остановкам, приставая к прохожим и горланя непотребства.
Поговаривали, что он не псих, а просто раскованный человек, которому нравится роль юродивого. Что у него была работа. По крайней мере, он ездил на трамвае на Тырган примерно в то же время, что Саша в институт. Каждый раз, когда этот мужик входил в вагон, начиналось шоу. Он декламировал куплеты собственного сочинения: «Если лидер либераст, то он Родину продаст!». Или: «Если в кране нет воды, где причина той беды?». На каждый день у него была новая присказка, всегда провокационная.
Под вечер он веселил народ, возврающийся работы, он веселил народ прозой: «Ну что, покойнички? Устали, блядь? Скоро передохнЁм? Или передОхнем?». Обожал цепляться к людям. Раз, увидев старушку, которая разговаривала по мобильному, заорал на весь вагон: «Место на погосте забронировала, болезная?». Клеился к девушкам, подсаживаясь и складывая лапищи на спинку сиденья: «Мадам, что вы делаете сегодня ночью?»
Удивительно, но люди почти не обижались, и не было у него проблем с милицией. Он был местной достопримечательностью. Как-то досталось от этого типа как-то и Саше — однажды клоун, усевшись рядом, изводил его обидными подколками всю дорогу.
Странно, что Мясник не просто выжил, а еще и поднялся. Хотя с другой стороны… мир сошел с ума, значит, для этого человека все должно было стать на свои места.
— Что за убоина? — проходя мимо, Дмитрий Генрихович указал на кровавый тюк.
— Забыл, как его, — равнодушно произнес Мясник. — Из новеньких. Пытался еду скоммуниздить. Плохо пытался.
— Ты смотри, так работников не останется. И что за манера, мля. Напачкали тут…
— Зато другим будет неповадно.
Человек с заурядным лицом хмыкнул и захлопнул за собой дверь.
Мясник пересел на его место, в автокресло от какой-то иномарки.
— Ну, здорОво, ботаник-сан. Живой? Вот, блядь, не ожидал. На вид ведь — соплей перешибешь.
— Я вас тоже рад видеть, — ответил Данилов.
— Давай уж на «ты». Меня Саней зовут.
— Меня тоже.
— Ну, чтоб не путать, будешь Ботаником. Как меня кличут, ты уже понял.
Данилов не стал возражать.
— А ты моложе был, — заметил Мясник, наливая из бутылки и опрокидывая в себя стопку коричневой жидкости, то ли виски, то ли коньяка. — По-моему лет на десять.
— Был.
— Понятно. Давай, за встречу, — человек, которого Данилов раньше считал шутом, протянул ему стопку и плоскую бутылку. Саша плеснул себе и таким же жестом осушил. Мясник подвинул к нему черный сухарь, и Александр зажевал неприятный дух спирта.