Конвоиры остались снаружи. Последний — дылда с лицом, замотанным шарфом, так что был виден только нос, на котором пузырился волдырь — выходя, закрыл дверь за собой. С Сашей зашел только Мясник.
Данилова не усадили — швырнули на стул.
— Кто это? — спросил сидящий по другую сторону стола.
— Откуда я знаю, Дмитрий Генрихович? — буркнул Мясник, тяжело садясь по правую руку от Саши. — Уже полдня пасем. Пулеметчики запалили через ПНВ. Шляется вокруг, высматривает.
— И на хрена привели? Почему на месте… не поговорили?
Голос — противный въедливый тенорок.
— А допросить? — пробасил Мясник.
— Да что он скажет? — усмехнулся тот, кто явно стоял ступенькой выше в иерархии. — Думаешь, он из красногорских? Да иди лесом. Обычный чушкан подвальный. Ну давай, раскалывай его, раз уж притащил. Но на будущее, не надо всякую мразоту водить. Ты его счетчиком мерил?
— Да вроде чистый. Относительно.
Мясник развернул Сашу вместе со стулом к себе.
— Ты, — угрожающих интонаций в его голосе не было, и это встревожило куда сильнее. — Ты чего тут забыл?
— Да просто шел.
Мясник ударил Александра под ребра несжатым кулаком. С виду легонько, но тот взвыл.
— Ты лучше не задерживай добрых людей.
— Да жратвы хотел поискать! — на несколько секунд Данилов забыл обо всем от боли. — Думал, тут осталось…
Мясник фыркнул, а у обладателя неприятного вкрадчивого голоса его слова вызвали смех. Данилов наконец-то смог его разглядеть, но толку-то. Такое лицо может быть и у слесаря, и у доцента. Не за что зацепиться взглядом, обычный среднерусский тип: широкие скулы, маленькие глаза, темно-русые волосы. Такого увидишь в толпе и не запомнишь. Среди своих подельников он выделялся разве что одеждой — чистым и выглаженным камуфляжем.
— Значит, «жратвы поискать». Здесь, — продолжал допрос Мясник. — Ты что, паря, не местный?
— Местный, — Данилов лихорадочно соображал, какой ответ честнее. — То есть, нет… Вообще, из Новосибирска.
— Скажи еще, на поезде приехал, — Мясник разглядывал его, словно энтомолог жука. — Подожди-ка. Где-то я видел твою рожу.
— Мясник, ну долго еще? — Дмитрий Генрихович постукивал костяшками по столу. — Тут все и так ясно.
— Сами говорите, осторожность прежде всего.
— Как знаешь. Ладно, я пойду, а ты развлекайся, — человек с неприметным лицом поднялся. — Как закончишь, отведи до института.
— Сам дойдет, — буркнул Мясник. — А я его вспомнил. Соседи мы были.
— Добрый ты человек, товарищ Мясник, — усмехнулся Дмитрий Генрихович. — Ты извини, мне насрать, будь он хоть твой брательник. Проводи, а то заблудится.
«Соседи»… это было преувеличением. Саша тоже его вспомнил. За эти три года тот, кого теперь называли Мясником, постарел, облысел и лицом стал напоминать Джона Локка из сериала «Lost». Природа хорошо постаралась, делая его непривлекательным: рябое лицо, похожее на проросшую картофелину, челюсти добермана да глаза чуть навыкате. Завершающим штрихом был красный ожог на лбу, смахивающий на след кочерги.