Голос, спокойный и выразительный, серьезность и строгость, глубокое осуждение, читавшееся в глазах, твердо сжатые губы и волевой подбородок — все это вызвало у мисс Роусон воспоминания о Леоне. Перед ними стояла не робкая и покорная гречанка, а женщина, давно сбросившая оковы рабства и привыкшая к свободе, которой обладают все женщины Запада.
Управляющая ушла, бросив на соперницу злобный взгляд, вызвавший у той невольный трепет и мрачные предчувствия. У девушки не возникло сомнений в том, что Ольга ударила бы ее, если бы посмела.
— Не возражаете, если мы поговорим об этом инциденте? — предложила мадам Ангели, когда дверь за Ольгой Ньюсон закрылась. — Каким же образом вы защитили себя от клеветы этим утром?
Мелани поколебалась, но настойчивый интерес матери Леона нельзя было игнорировать, и через минуту она уже описывала ей разговор, произошедший совсем недавно между ней и боссом.
— Она неподходящая персона для столь ответственной должности в таком большом отеле, — прокомментировала ее слова пожилая дама, когда девушка закончила свою печальную новость. — Очевидно, мисс Ньюсон скрывает от моего сына свою несдержанность. — Гречанка задумчиво помедлила, затем продолжила: — Скажите мне, дитя, она со всем персоналом так обращается?
Девушка покачала головой, не делая попытки уклониться от ответа, поскольку сразу же решила, что это было бы бесполезно.
— Нет, только со мной.
— Она знает, что вы когда-то были помолвлены с моим сыном?
От этого неожиданного вопроса краска прилила к щекам мисс Роусон.
— Она не знает этого, но догадалась, что мы с ним знакомы.
— Ольга хотела бы выйти замуж за Леона, вы осведомлены об этом, я полагаю?
Почти интимная тема беседы смутила Мелани, но пожилая женщина оставалась невозмутимой и равнодушной, продолжая говорить, что мисс Ньюсон — не та особа, которая нужна ее сыну, и что сама миссис Ангели была бы одновременно удивлена и разочарована, если бы Леонардос принял решение жениться на своей любовнице.
— Я не очень долго вас знаю, Мелани, — добавила она, пытливо рассматривая девушку с головы до ног. — Но вы отличаетесь от того образа, который я себе представляла по рассказам сына, и мне кажется, в вас есть много качеств, о которых ни я, ни Леон не знаем. Почему вы сначала согласились выйти за него замуж, а потом отказались?
Румянец на щеках девушки стал еще ярче, и она опустила глаза. Она не ожидала такого откровенного допроса.
— У меня нет никаких оправданий, — честно призналась она. — Я была слишком юной тогда и беспечной… но легкомыслие не может служить оправданием.