Она вдруг вспомнила Игоря, стоящего под летним дождем, его мокрые темные волосы с седым завитком надо лбом, появившимся после ухода Лары. Какая холодная, отстраненная и загадочная у него улыбка… «Что он за человек такой? – удивлялась Елена. – Не пустил меня к себе. Не к себе домой – а к себе… Оказывается, я его совсем не знаю».
Елена выпила кружку горячего чая, потом, кажется, задремала, свернувшись калачиком в кресле. А когда очнулась, не поняла, спала она или нет. Ей показалось, что прошло очень много времени, но было еще светло – правда, дождь все еще шел за окном, окутывая землю серым мороком. Она поймала себя на том, что продолжает думать об Игоре. И в ее мыслях было что-то непривычное – раньше она так не думала об Игоре. «Он мне нравится. Да, он мне нравится, но в этом на самом деле нет ничего странного. Он славный мальчик, и я совсем его не знаю. Он сильнее, чем я думала, и как будто похож на Гришу…» – вот что крутилось в ее голове.
Она опять закрыла глаза, решив забыть о сегодняшнем дне, но мысль «он мне нравится…» продолжала вертеться где-то рядом, совсем близко.
И она уже почти забыла и почти прогнала свои желания, но в этот момент кто-то позвонил в дверь…
* * *
…Этим вечером Лара оказалась на старой даче раньше Костика. Посетителей в салоне сегодня почти не было. Видимо, все клиенты – и постоянные, и потенциальные – уехали из города, подальше от невесомой уличной пыли, забивающей легкие, от тяжкого жара, который испускал к вечеру нагретый асфальт.
Она чувствовала себя прекрасно. Да, уже давно она не чувствовала себя так хорошо – ни раскаяния, ни сожаления, ни трепетного страха перед грядущим днем. Прежняя гармония вновь вернулась к ней – она была весела и полна оптимизма. Любовь! Только о ней Лара могла сейчас думать. О любви к Косте.
Она взяла полотенце и сходила на речку. Отдыхающих было по-прежнему много – в основном городские. Какой-то волосатый крупный мужчина с мощными мускулами, похожий на молодого Зевса, вдруг оказался рядом с Ларой и принялся пространно рассуждать об искусстве.
– Вы кто? – с нетерпеливым любопытством спросила она.
– Я? Художник… – Незнакомец потупился со скромностью гения.
– Ну и валите отсюда! – с несвойственной ей грубостью заявила она.
– Я мог бы вас нарисовать…
– Валите!
К художникам она теперь испытывала особую неприязнь. Призрак Елены витал все время где-то рядом, и Лара мужественно с ним боролась.
Плескалась вода у песчаного берега, трещали стрекозы… Лара с удовольствием замечала, что все смотрят на нее. Купальник у нее был самый простой, классического силуэта, чем-то напоминающий тот, в котором резвилась Мэрилин Монро в своем самом знаменитом фильме. Невинная порочность, изощренная скромность, будоражащая фантазию лаконичность… Лара хотела стать единственной для Костика. Елена была побеждена.