– А что мой брат?
– Ваш брат, ваше высокопреосвященство?
Чибо отмахнулся от портного и двинулся к слуге, который испуганно попятился, прикрывая лицо поднятой рукой.
– Мой брат, да-да, мой брат, который вернулся в город вчера вечером. И за которым я послал уже пять часов назад. – Голос снова стал спокойным, бархатным. – Почему герцог ди Линари не пришел?
– Ваше высокопреосвященство… – Слуга налетел спиной на колонну и вынужден был остановиться, однако по-прежнему старался не встречаться взглядом со своим господином. – Он прислал ответ, что придет, когда сможет.
– Когда… что? Когда сможет?
– Он готовится, милорд. Понимаете, к Палио.
Слуга жалко улыбнулся. Конечно, с его стороны это было большой глупостью. Отступать ему некуда, так что удары посыпались на него со всех сторон. Он лишь постарался прикрыть лицо.
– Палио! Палио! Да прекратишь ли ты кудахтать? Твердишь одно и то же. Я зову брата, а ты даже не потрудился передать ему, насколько важно, чтобы он пришел немедленно. Тупица! Дурень! Где моя плеть? Я спущу с тебя всю шкуру! Где моя плеть, я спрашиваю?
– Вот, – прорычал кто-то стоящий возле дверей. – Можешь взять мою.
Чибо повернулся на звук знакомого голоса – и увидел странную картину. У двери стоял громадный петух. Гордо выпяченную грудь покрывали малиновые и изумрудные перья, крылья были красновато-коричневыми, а маску с острым как нож клювом венчал черно-серебряно-красный гребень. Длинная шея петуха была из белых перьев, но в центре ее видны были две прорези. За ними что-то поблескивало.
Чибо застыл с занесенной для очередного удара рукой.
– Франчетто? – спросил он. – Ради адской пасти, что это ты надел?
– Мой герб.
Петух гордо вошел в комнату. Черные чулки были обмотаны красными и золотыми лентами. Гульфик чудовищных размеров возвещал о главном предназначении петуха. На его пятках сверкали два изогнутых арабских кинжала. Птица остановилась рядом с господином и слугой. Длинная шея согнулась, склонив голову набок, словно рассматривая лакомый кусочек.
– Будучи беспристрастным архиепископом, ты должен прятать своего петушка, тогда как я, – тут Франчетто гордо выпрямился, выставив вперед одну ногу и демонстрируя грудь и гульфик, – имею право выставить напоказ всю красу моей контрады.
Он повернулся и сделал несколько шагов в обратном направлении, а потом захлопал крыльями, широко их расправил и громко закукарекал.
– Ты еще не видел мой новый фокус? Гораздо лучше плети. Отойди в сторонку и посмотри. Да, и еще на шаг.
Петух подскочил в воздух, перепрыгивая с одной лапы на другую, кружась и высоко поднимая шпоры. Слуга жался к колонне, все еще закрывая поднятыми руками лицо. Клинок на левой лодыжке петуха отрезал ему мизинец.