– Девочки там чудесные. Совсем неопытные, не то что армейские шлюхи, к которым вы привыкли. – Матиас наслаждался обществом опытных наемников, однако при виде жены, принесшей новое блюдо со сладостями, поспешно добавил: – По крайней мере, так мне рассказывали.
– Надеюсь только, что их там много. – Темные глаза Джанука загорелись. – Я два года провел на кораблях. А перед тем у меня было три жены. Три! И все одновременно.
– А как насчет тебя, Давид с пращой? – наклонился к Бекк Хакон. – У тебя есть что-нибудь в штанишках, кроме камушков?
Джанук и Матиас расхохотались, а Бекк отчаянно покраснела и постаралась ответить им более низким голосом, чем обычно.
– Господа, вспомните о моем отце! – Она лукаво улыбнулась и подмигнула. – Может, потом, когда он заснет, я смогу улизнуть. Оставьте мне кого-нибудь, ладно?
– Не могу ничего обещать. Но как угодно, юный господин. А, Жан! – Хакон окликнул француза, который как раз вернулся на двор. – Мы отправляемся навестить ночных, девиц. Ты с нами?
Жан остановился в дверях. Солдаты Франчетто, обыскивавшие город, накануне вернулись обратно. Наверное, выйти в город уже не опасно. И потом, прошло довольно много времени. Во время военных кампаний Жан испытал все стороны жизни, и человеческие желания не были ему чужды. Но с тех пор, как чума отняла у него жену, он имел только двух женщин. Краткие и безнадежные попытки хоть немного развеять одиночество.
И в этот момент он поймал на себе пристальный взгляд Бекка. В этих глазах крылось нечто новое – какая-то тайна, которой он прежде не замечал, невысказанный вопрос. А еще при взгляде на юношу он ощутил прилив страсти, и это встревожило его не на шутку. Жан был солдатом и почти всю жизнь провел в обществе других мужчин, но до этой минуты все его склонности были сосредоточены исключительно на женщинах. Он не понимал, что именно с ним происходит, и, чтобы избавиться от странного ощущения, неожиданно охрипшим голосом произнес:
– Конечно. Почему бы и нет?
Хакон с Джануком громко захохотали, похлопали его по плечу и немедленно начали собирать вино и еду, которые можно было бы взять с собой в качестве подарков.
– Ну до чего же мило, а? – Голос, в котором вдруг ярко проявился йоркширский говор, звучал удивительно ядовито. – Собираешься в бордель? Неудивительно, что королева доверила тебе свою руку. Такой благородный рыцарь! Такой…
Бекк повернулся и возмущенно удалился со двора.
– Ого, Жан! – Серые глаза Джанука искрились смехом. – Слышишь голос ревности?
Француз неловко дернулся.
– Ревности?
– Ну конечно! Помнишь, что говорят греки: «Для потомства – женщина, для любви – мальчик». – Он многозначительно подмигнул. – И, судя по тому, как этот мальчик на тебя смотрит, уговаривать его не придется!