— Коли светлый князь самодержец, правитель самовластный обширной державы, да кровь старой династии течёт в его жилах, — продолжал Максимов. — То…
— Погоди-ка! — Смирнов не мог сдержать улыбку, которая, несмотря на все старания, расползалась на его лице. — Кто это решил предложить Соколу московский трон?! Строгановы?!
— Это очень могущественная семья, которая имеет великое уважение и…
— Как тебя зовут? — сказал вдруг Смирнов строгим тоном. — Ну?!
— Глеб Максимов… приказчик архангелогородской пристани, — напрягся собеседник.
В светлице стало так тихо, что будто бы стало слышно, как забилось сердце гостя.
— Лжа, — тихо сказал Лопахин. — Впервой и тот Строганов, на Ангаре, назвался приказчиком. Конспираторы, едрить их!
— Как твоё имя? — повторил вопрос полковник. — Сказывай или уходи.
— Даниил Иванович… Строгонов, — сохраняя каменное выражение лица, проговорил молодой человек.
— Рисковые вы люди, — с уважением сказал Смирнов. — Но я не верю ни единому твоему слову. Объясню — вам нужно наше оружие, станки и мастера, это мы знаем уже давно. Сокол вам не нужен… Не морщи лицо, Даниил. Не нужен он вам, как Государь, а как прикрытие для ваших дел — Сокол пригоден. Кому выгодно, так сказать… Кто стоит над вами?
— Никого над нами нет, — произнёс натужно Строганов.
— Лжа! — с готовностью воскликнул Евгений. — Обсуждали мы многое ночью, но ты нам спутал все карты, Даниил Иванович. Но после слов про трон…
— Вы же с Новгородчины, верно? Да будь вся новгородская земля, со всеми её боярами за вас — Москвы вам не взять. Верно, в Москве кто-то над вами имеется, Даниил? Что скажешь?
Строганов тяжко задумался, даже зажмурив глаза. Вся прежде выстроенная им нить разговора была потеряна.
— Не могу я говорить о том, — с сожалением отвечал Строганов, причём Смирнов понял, что сожаление это искреннее. — Верно, есть на Москве сила, с коей мы заодно.
— Погоди теперь, Даниил Иванович, да скажи мне, — полковник устало потёр виски. — Ко мне зачем ты явился? Чем я тебе смогу помочь? Я не князь, и без его на то дозволения я ничего не смогу сделать.
— Ведомо мне оное, — кивнул Строганов, первый раз позволив себе улыбнуться. — Не стану же я тебя службу звать да измену в сердце златом отворять.
— Злата на то не хватит, — фыркнул Лопахин с негодованием.
На улице тем временем начинался дождь — с ворчавшего далёкими громовыми раскатами неба стали падать первые тяжёлые капли. Шлёпались они и сквозь открытые оконные проёмы. Вскоре зашумело вокруг — дождь усиливался, а, кроме того, поднялся ветер, и сразу потянуло прохладой. Послышались выкрики да смех — люди старались укрыться от потоков воды, льющих с неба, под любым навесом или успеть забежать в дом или амбар. В светлице ангарцам пришлось закрывать ставни и зажигать фонарь, висевший над столом. Вскоре ровный свет залил комнату, разом осветив её. Евгений видел, как внимательно смотрел Даниил и на то, как он зажигал спичку, и на сам фонарь, называемый «Летучая мышь» — понравился он уральцу, без сомнения.