– Кто же из настоящих грандов согласится на столь пакостную авантюру? – грустно заметил Горреро. Он говорил правильно на русском языке, но чувствовался в нем легкий акцент, почти неуловимый, как летний ветерок.
– К Мотекухсоме поеду сам, – решил князь. – Недосуг ждать его приглашения. Не до гордости сейчас. Может, и сумею склонить его в нашу сторону – тогда выкинем испанских собак совместными усилиями. А со жрецами после разберемся. Только уж в этот раз поблажки им от меня не дождаться, не-е-е-т, все пирамиды сравняю с землей! Вместе со жрецами. Слишком долго мы потакали им.
Князь недобро прищурился:
– Ежели же не склоню Мотекухсому к действиям, то начнем действовать сами.
Все воины внимали князю молча, но с немым одобрением. Это тоже была их родина, вторая после Руси, но родина. Здесь они жили, строили дома, воспитывали детей, и им было небезразлично, что оставят они своим внукам в наследство.
– Какой приказ отдашь ты, князь, о ритуальных играх? – осторожно спросил отец Сергий.
Князь провел ладонью по глазам. Кровавые ритуальные игры, которые развращали молодежь, жуткое наследие, оставленное богами покоренных племен! Верили крепко в князя его соратники, терпеливо ждали ответа, а его-то у князя не было. Не было!
– Не разрешаем, и не запрещаем, а там как Бог даст, – наконец сказал он. – Пусть жрецы порадуются немного, – он мрачно усмехнулся. – А то ведь запретный плод всегда сладок. Если строго запретим жертвоприношения – бунт вспыхнет. Ведь Мотекухсома разрешил их у себя в столице Теночтитлане. Подождем. Может, и успокоится все через время – добавил он, глядя на отца Сергия.
Тот незаметно кивнул, соглашаясь.
– Горреро, тебе, друг мой, придется ехать на остров Козумель, – обратился князь к черноглазому красавцу. – И доставить туда наше главное сокровище, ты знаешь, о чем я говорю. Никому больше не могу доверить эту миссию, только тебя знает в лицо настоятельница монастыря. Ей я передам письмецо. А о жене своей, Фотиме, не волнуйся, она будет жить в моем доме до твоего приезда. Я о ней позабочусь, как о родной дочери. Главное – береги себя…
Князь тяжело поднялся, давая понять, что аудиенция закончена. Отец Сергий прочел краткую молитву, и все мужчины, поклонившись, вышли из тесного помещения. Князь остался один. Тяжелы были его раздумья. Как достучаться до разума единственной дочери? Ничего не слышит – любовь у нее. И на все один ответ – мама тоже последовала влечению сердца. Да, было. Но ведь и времена были другие! Жена князя, София-старшая, и в молодости отличалась разумностью, разве сравнить можно мать и дочь: дочь по уму ребенок совсем, ей еще в куклы играть, а она замуж собирается, за Балама. Или Ягуара. Так имя «Балам» переводится на славянский – ягуар. Стало быть, и дети у Софьи-младшей будут Баламовны. Или Ягуаровичи.