– Катрин, это несправедливо, что мы так веселимся, а вы не можете спеть с нами. Напойте мне вашу любимую мелодию, я вам ее сыграю, вы нам ее споете, а мы все вместе вам подпоем.
Гости радостно зааплодировали, засмеялись, зашумели, а я осталась стоять с открытым ртом. Он сказал – спеть? Мне?! Мою любимую песню? Или я неправильно поняла? Гость-музыкант, а также сеньоры и сеньориты выжидательно уставились на меня. Я беспомощно оглянулась, но ни Вадима, ни Карлоса, ни Майка, ни Линды в пределах видимости не было.
У меня нет ни малейших музыкальных способностей, мне не то что один, а сразу несколько медведей наступили на ухо. Но делать было нечего. Я попыталась вспомнить современную песню, но на ум пришла только одна, ужасно глупая, из старого фильма про Остапа Бендера. Я напела мелодию господину музыканту и дрожащим голосом в гробовой тишине завела:
Где среди пампасов бегают бизоны,
А над баобабами закаты словно кровь.
Жил пират угрюмый в дебрях Амазонки,
Жил пират, не верящий в любовь.
Сеньор барабанил по клавишам, гости почтительно внимали моему мяуканью, я набрала побольше воздуха в легкие и, обливаясь потом от волнения, продолжила:
Но когда однажды, после канонады,
После страшной битвы возвращался он домой,
Стройная фигурка цвета шоколада,
Помахала с берега рукой.
Там, где любовь, там, где любовь…
Там всегда проливается кровь!
Та-там.
У-ф!
Гости захлопали, радостно заорали «Браво!», а музыкант пылко расцеловал меня в обе щеки. Я увидела среди гостей вытаращившихся на меня Вадима и Майка, а Карлос, неожиданно появившийся из ниоткуда, лихо перевел песенку гостям, чем вызвал очередную бурю оваций.
Мне казалось, что я попала в театр абсурда.
Из дома выплыл губернатор под руку со своей юной женой. Я подумала, что теперь-то уж точно все внимание гостей обратиться на них и я смогу незаметно улизнуть, но меня уже поймал за руку стройный пожилой сеньор.
– Катрин, – сказал он. – Не откажите мне. Я хочу пригласить вас на танец.
Ну и что оставалось делать?
Мы выпорхнули на ярко освещенный танцевальный пятачок около громадного бассейна, и сеньор ловко повел меня в танце. Со стороны бассейна был виден весь особняк. Он смотрелся весьма внушительно и был идеально подсвечен. Большие французские окна на втором этаже были распахнуты настежь.
– Вы помогаете экспедиции Майка? – спросил меня сеньор, имя которого я силилась вспомнить, но никак не могла.
К тому времени улыбка наглухо приклеилась с моим губам, во рту пересохло, поэтому я просто легко кивнула в ответ.
– Майк обожает искусство Мексики, – интимным голосом, как будто сообщая мне что-то страшно секретное, поведал танцующий со мной сеньор. – Он здесь часто бывает и прекрасно разбирается в вопросах древней цивилизации майя и ацтеков. А его подружка Линда, – от так и сказал: «подружка», – защищала докторскую в университете Мехико, знаете ли. Она опубликовала много статей. Я читал: она пишет о серьезных исследованиях, но легко и занимательно.