– Че-е-рт, что теперь? – громко возмутился он, оглядываясь.
– Там… там слева, фу… такая жуткая гадость…
Вадим поднял фонарик и направился ко мне.
– Только не двигайся и пригни голову, – заорала я. Ничего не могу с собой поделать, когда вижу многоногую мерзость. Я просто слетаю с катушек от ужаса и отвращения, увидев любого паука или сороконожку. Нет, я никогда не понимала зоологов: как можно заниматься по доброй воле такими отвратительными чудовищами?
Лучик прыгал от стены к стене, прошелся по потолку.
– Ничего интересного, – спокойно сказал Вадим. – Что ты увидела?
Я направила его руку, и фонарик высветил часть потолка и жуткого многолапого монстра в углу.
– Ну и что? – невозмутимо спросил Вадим, рассматривая паука.
– Жуть какая, Вадим, меня сейчас вырвет, – простонала я еле слышно.
– Пить не надо было столько за обедом, – добродушно упрекнул меня Полонский. – Тьфу, ты, Катька, я думал змея – так ты заорала.
– А здесь есть змеи?!
– Ты не слышала, что говорил Карлос утром? Как вы невнимательны, миледи. На руинах живет огромный удав, и он ду-ш-ш-шит толстых глупых игуан, – тихо зашептал мне в ухо Полонский, прижимая к себе. – А потом закусывает сладкими девочками-персиками из Москвы, на десерт, так сказать.
Его губы скользнули по моей, сразу же загоревшейся мочке уха и прошлись вниз по шее. Какая там последняя фенька у европейских кинематографистов? Главные герои получают море адреналина, крутя секс в общественных туалетах ресторанов и баров в городе Нью-Йрке или Париже? А слабо в душном подземном лабиринте, глухой ночью, да еще и с пауком в углу?
– Скажи, что ты пошутил или просто захотел поиздеваться надо мной и что нет здесь никакого удава, – попросила я.
Вадим достал зажигалку из кармана. Собирается курить?
– Н-да, не нужно было брать тебя с собой в подземелье. У меня до сих пор руки трясутся от твоего визга. Одно хорошо: ты всех распугала – и змей, и пауков, и духов, и всех, всех, всех…
– Вадим, выходим отсюда, и как можно скорее, – просительно заскулила я. – У меня начинается приступ клаустрофобии.
– У тебя начинается приступ притворства.
– Все равно здесь мы не найдем никаких сокровищ, – сказала я.
– А я и не говорил ни о каких сокровищах, – пожал плечами Полонский, помогая мне встать и отряхивая мои джинсы. – Тебя не удивило, что Майк направил нас сюда? Других официальных раскопок на острове нет. Буэно Виста и другая, как ее…
– Эль-Седраль, – подсказала я.
– Да, Эль-Седраль – просто кучи камней, в беспорядке наваленных друг на друга. Сан-Жервазо – единственные руины на острове, которые могут представлять хоть какой-то интерес. Но ты права: здесь уже 80 лет идут раскопки. Что нового можно найти? Однако Майк хотел, чтобы мы пришли с тобой сюда. Да еще и Карлоса нам дал в сопровождающие.