Мною названы люди старшего поколения. Из тренеров, находящихся ныне при исполнении служебных обязанностей, назвать кого-либо журналистом затрудняюсь. Разве что Эдуарда Малофеева. Он откровенен, думаю, не только благодаря бьющему через край темпераменту. Малофеев в молодые годы, когда играл, сформировался под влиянием своих тренеров, к которым испытывает до сих пор не показное, а истинное уважение и следует их примеру и в открытом обсуждении футбольных нужд.
Как бы то ни было, споры идут, без них футбол задохнулся бы. О спорах мы догадываемся по игре команд, по их судьбам. Дискуссионность футбола – его живая вода. Люди, на него влияющие, вольны отмалчиваться, но их взгляды, убеждения и методы прочитываются на зеленых полях.
Когда-то меня удивляла, а потом перестала удивлять, одна странная особенность. Не все, конечно, но многие люди, профессионально работающие в сфере футбола, настолько поглощены наседающей суровостью ежедневного участия в турнирной борьбе, настолько зависимы от биржевого калейдоскопа очков и голов, что им глаз не оторвать от прямоугольника поля, от мешанины игровых стычек, от таблиц, от судейских пересвистов или недосвистов. Они в своем должностном рвении, во всепоглощающем желании удач для одной команды, в погоне за турнирным фетишем – лишним очком теряют из виду нормы футбольного бытия и его морали, начинают страдать подслеповатостью и тугоухостью. Лишь в зимнем антракте, в отпуске, когда горячка временно утихнет, они позволяют себе, гуляя в компании по кисловодским теренкурам, порассуждать о нетленных, высоких законах милого их сердцу футбола и предают анафеме отступников, чистосердечно позабыв о собственных прегрешениях.
Когда в 1977 году у нас разразилась ничейная вакханалия и ребенку было ясно, что многие ничьи вершатся по сговору, я переговорил один на один едва ли не со всеми тренерами высшей лиги. Каждый возмущался, клеймил других, но свою команду и самого себя выгораживал, клятвенно заверяя, что ничего подобного себе не позволял. Лишь тренер одной из ведущих команд выразился так: «Разболтались, это точно. Но могу вас уверить, мы никому ничего не предлагаем, предлагают нам, и иногда приходится соглашаться. Почему? Футболистам известно о предложении, и они не прочь между делом заработать очко на выезде, знают, что этого нам достаточно, дома мы все свое возьмем. Идти против них? Как?» Он хотел, чтобы я вошел в его положение. Его откровенность я оценил, но отныне знал, что в ассистенты возле футбольного знамени он не годится.
Журналист не в силах не сделаться хранителем интересов футбола. И чувствовать: «Кто, как не я!» Тогда он нужен делу. Тогда он близок читателям, людям совестливым, правдолюбцам. Тогда он ведет поиск и совершает открытия. Позиция определена, он испытывает ко многому обязывающее ощущение непрерывности, связности своего труда, ибо бьет в одну точку, а не пописывает о том и сем.