— А он… теперь в порядке?
— Теперь всё в порядке. Почти. Но для нас — всё. Скоро мы встретимся, и неприятности закончатся. Навсегда.
— Так сказало твое русское начальство? — Дана всхлипнула.
Слезы хлынули неожиданно и сразу в три ручья.
— Больше не будет никакого начальства, — пообещал Питер. — Только ты и я. Тебе нравится Гавана?
— Если нет выбора, то да, нравится. — Дана утерла слезы, но они тут же полились с новой силой.
— Оставь звуковой режим связи и включай карту, — приказал Пит. — Будем разговаривать, чтобы тебе не было страшно.
— Уже не страшно. — Дана наконец справилась с эмоциями. — Когда ты прилетишь?
— Через пять часов. Выберешься к тому времени из леса?
— Постараюсь… — Дана поднялась на ноги и сверилась с картой. — Ну что ж, мистер Фоули, раз уж пообещали со мной разговаривать, начинайте.
— О чем?
— О себе. Начиная с самого детства. Но только правду! Неважно, как это будет звучать, главное — правду.
— Не думаю, что тебе она понравится.
— Как мисс Гершвин, возможно, нет, а как сеньоре Фоули… рассказывай, Пит.
— Хорошо. Я, Питер Эдвин Фоули, родился в городке Гринфилд, штат Индиана, в одна тысяча девятьсот…
— Я просила правду!
— Это правда, милая. — Фоули вздохнул. — Во всяком случае, я не помню другой.
— Не помнишь или не хочешь помнить?
— Или не хочу, — согласился Питер. — Но и то, что я помню, тоже не имеет значения. Сутки назад я начал жизнь с нуля. В этой новой жизни я знаю пока лишь тебя и африканского друга, который помог мне с чартером до Порт-о-Пренса.
— А я тебя, — Дана вздохнула, — и эти проклятые джунгли. Ладно, поговорим о нас. Ты пьешь кофе с кофеином?
— Только по утрам. У нас тут, кстати, утро нового дня.
— А у нас «вечер трудного дня».
— Не может быть, ты любишь «Битлз»?!
— Конечно, я ведь из музыкальной семьи. А вот скажи, ты любишь…
— Да.
— Я еще ничего не спросила!
— Тебя и все, что ты спросишь.
— Как же сентиментальны люди в нашем возрасте! Как подростки.
— Ну, за всех не скажу, — Пит усмехнулся, — а мы с тобой — вряд ли. Но романтичны, подросткам и не снилось.