— А сам не видишь?
Контур Ефимыча махнул рукой вперед. Туда, где обрывался луч фонаря. Именно обрывался, так и не осветив кладку или пол тоннеля. Луч будто бы увязал в черной стене мазута, не отбрасывая на поверхность поглотившей его преграды ни бликов, ни отсветов. Произойди такое в игровом зале… Но здесь мысленная связь не работала, а значит, феномен не мог быть внушенным программой фокусом. Волк вспомнил недавнее купание в липучем студне. Выходит, не все в этом мире так однозначно, как считают его благополучные обитатели? Очень занимательно. А что, если в Сиднее тоже встречаются странности, но граждане этого не видят, поскольку смотрят на мир через калейдоскоп внушений от «М-4»?
— Значит, это правда? — Волк шагнул к стене мрака и протянул руку.
— Не боишься? — Ефимыч покашлял.
— Обжечься?
— Нет. Того, что может скрываться в этой темноте.
— Оборотней и вурдалаков? — Волк улыбнулся. — Нет.
— А зомби? — Ник обернулся и направил свет фонаря снизу себе на лицо. Получилось страшновато.
— Так ты гораздо симпатичнее.
— На себя посмотри…
— Тихо! — громко шепнул Ефимыч. — Кажется, мы не одни.
— Да ладно тебе… — Волк умолк на середине фразы, потому что тоже услышал далекие звуки. То ли осторожные шаги, то ли шорохи. Правда, доносились они не из темноты, а откуда-то сзади. Хотя легче от этого не становилось.
В затылке стало прохладно, а рука невольно потянулась к оружию.
— Ты осиновый кол не прихватил? Или бутерброд с чесноком?
Этот студент опять издевался.
— Колька, свети, уходим…
— Пока работают черные лампы, проход закрыт, — недовольно возразил Ник. — Надо подождать.
— Некогда ждать, зажимают нас. — Ефимыч достал пистолет. — Я как чувствовал, что нельзя твоей крольчихе доверять…
— При чем тут Линда?
— А кто, думаешь, им дверь открыл?
— Да кому им-то? Агентам Управления? Они скорее застрелятся, чем под Зубаревку полезут. Тут же неподалеку «грязные» отходы зарыты! Наверное, единственная в Свиньях лужа «грязи»…
— В том-то и дело. — Бородач подтолкнул племянника к черной стене. — Шагай первым.
— А почему я?!
— Потому что маяком будешь. — Ефимыч двинул кулаком ему в плечо, и студент исчез в «лучах» черных ламп. — Володя, ты следующий. Глаза можешь не закрывать, не ослепнешь. А можешь и закрыть. Все равно там темно, как в заднице. Только постарайся никуда не сворачивать. Прямо иди, пока свет не увидишь.
В полной темноте входить внутрь стены мрака было не страшно — все равно непонятно, где она начинается. Но когда внутренний дальномер уверенно определил, что скрытый рубеж пройден, ладони все-таки вспотели.