По пути Амалия расспрашивала девушку, что та запомнила. Но Мэй не заметила никаких особых примет, которые позволили бы баронессе однозначно установить личность незнакомца.
«Если он угрожал Луи Норвэну оружием, а потом бежал, это явно не полицейский… Что же – еще один агент? Кто тогда? Стеринг? Генрих? Зябловский сидит в варшавской цитадели, это точно не он. По манере действий похоже на Генриха, но, может быть, это вообще кто-то, кого я не знаю. Интересно, почему он напал на кондуктора? Полагал, что ему что-то известно о пропавшем из десятого купе? А что, если милейший Пьер Моннере на самом деле работал не один, и это его сообщник?»
– Вы говорили с хозяином ломбарда? – спросила Амалия. – Что именно у него забрал Норвэн?
– Думаете, это может быть важно? – неуверенно спросила Мэй. – Уолтер говорил, кольцо.
– Все-таки надо подробнее поговорить с хозяином, – заметила Амалия. – Возможно, это совпадение, но на кондуктора напали именно тогда, когда он вышел из ломбарда.
– А что такого может быть в обыкновенном кольце? – подал голос Кристиан.
– Откуда мне знать? Но вторая заповедь следователя – не упускать ни одной мелочи. Потому что на самом деле это может оказаться вовсе не мелочь.
– А первая заповедь какая? – спросила Мэй.
– Первая – искать свидетеля, который все видел и все знает, – объяснила Амалия, – а также улики, которые могут прояснить случившееся.
Начал накрапывать дождь, и молодая женщина поглядела на небо и поморщилась. Впопыхах она забыла захватить зонт.
– Нажмите вон ту ручку, – посоветовал Кристиан, – поднимется откидной верх.
«Надо же, как далеко шагнула техника! – уважительно помыслила Мэй, когда они оказались в укрытии. – Но все равно, лошади мне нравятся больше».
– Куда теперь? – спросил граф.
– Вон на ту улицу, – подсказала Мэй, показывавшая дорогу.
Пока Мэй и ее спутники пробирались в новехоньком авто по запруженным экипажами и редкими машинами улицам, Уолтер Фрезер расхаживал по укрытию супостата, то и дело трогая ручку револьвера в кармане. Молодой священник чувствовал себя рыцарем, забравшимся в логово дракона. Давно Уолтер не ощущал такого душевного подъема. Ради этого стоило стерпеть даже удар, который едва не выбил ему коленную чашечку.
Однако так как Уолтер был не только рыцарем, но и здравомыслящим молодым человеком, он задумался о том, как бы установить личность господина, который занимал жилье на чердаке. Консьержка внизу сообщила, что комнату снимает мсье Дювернь, приехавший из Онфлера, но Уолтер подозревал, что Дювернь – лишь, так сказать, творческий псевдоним. Подозрения обратились в уверенность, когда он стал выдвигать ящики бюро и в одном из них обнаружил немецкую монету.