– Надо же, как трогательно, – произнес возле них чей-то надменный скрипучий голос. – Интересно, а я получу приглашение?
Из-за обгорелого ствола выступил господин Оберштейн собственной персоной. Шрамы от шпильки Мэй еще не до конца зажили на его лице. Он стоял, заложив руки в карманы, и насмешливо покачивался на носках.
– Где Мэй? – спросила Амалия.
– В надежном месте, – отозвался агент. – Где чертежи?
– В надежном месте, – повторила Амалия его слова.
Глаза агента сузились.
– Сударыня, – проговорил он, – не надо меня злить. Если я не вернусь с чертежами через две минуты, мой товарищ будет вынужден прикончить вашу сообщницу.
– Это нечестно! – возмутился Уолтер. – Мы даже не знаем, что с Мэй и жива ли она!
– Очевидно, вы еще недостаточно хорошо знаете баронессу Корф, – язвительно заметил агент, – иначе она давно уже объяснила бы вам, что в жизни честность только помеха. Так вы отдадите мне чертежи или нет?
– Держите, – буркнула Амалия, протягивая ему сверток.
– Примерно так я и предполагал, – задумчиво протянул агент, забирая сверток. – Вы подсунули этому ослу Папийону ненастоящие чертежи, а настоящие незаметно забрали. Но если я узнаю, что вы попытались меня провести, – его голос изменился, зазвучали угрожающие нотки, – вы об этом пожалеете.
Быстрым движением он спрятал чертежи в карман, вытащил револьвер и свободной рукой схватил за воротник Уолтера, который находился ближе к нему.
– Это еще что? – сердито спросила Амалия.
– На всякий случай, – пояснил мерзавец, холодно улыбаясь. – Пусть мсье проводит меня до кареты. Всего доброго, госпожа баронесса. Надеюсь, я еще буду присутствовать на ваших похоронах.
– Смотрите не простудитесь, – с недоброй усмешкой отозвалась Амалия. – Не то увидитесь со мной куда быстрее, чем вам хотелось бы.
– Обещаю одеться очень тепло, – парировал Оберштейн, скалясь, и в следующее мгновение выстрелил. Пуля пролетела над головой Амалии, молодая женщина успела пригнуться и спрятаться за машиной. Но Оберштейн не остановился на этом и два или три раза выстрелил по шинам.
– Это чтобы вы не смогли ехать за мной, госпожа баронесса! – прокричал он, отступая и волоча за собой Уолтера.
Оберштейн дотащил священника до места, где стояла карета агента. Бросив взгляд в окно, Уолтер увидел на сиденье Мэй, которая спала, привалившись к стенке.
– Пошел прочь! И не вздумай путаться у меня под ногами, не то пристрелю!
Оберштейн отшвырнул его и вскочил на козлы. Щелкнул кнут, и лошади помчались по дороге.
– Мэй! Мэй! – отчаянно закричал Уолтер. – Мэй!
Он кинулся бежать, но лошади скакали слишком быстро. Схватившись за голову, Уолтер бросился обратно. Амалия уже заводила мотор. Стоит особо отметить, что для человека, которого только что пытались убить, она выглядела поразительно спокойно.