Кано смерил меня хмурым взглядом и чиркнул что-то на лежащей перед ним бумаге. Мой вопрос он бесцеремонно проигнорировал, предпочтя задать свой:
– А что ему от тебя было надо?
– Да откуда мне знать? Я ведь его первый раз в жизни видела! Или не первый? Не помню!
– И он ничего о себе не говорил?
– Кажется, нет… Знаешь, мне было немного некогда его слушать, я выжить пыталась.
Это была самая слабая часть моей наспех скроенной легенды. Я понятия не имела, наблюдали ли эльфы всю драку, или только её окончание. И если всю – то слышали ли они наши словесные перепалки. И если слышали – что из сказанного поняли.
– А как ты думаешь, малышка, когда тот молодой человек очухается, он подтвердит твой рассказ? Или поведает нам что-то новенькое?
– Может, и поведает, откуда я знаю. Мне, например, очень интересно было бы послушать, из-за чего он пытался меня убить. – А ведь чистая правда, между прочим! Я и на самом деле не в курсе, зачем этот маньяк за мной гоняется. – А как он себя чувствует, кстати?
– Как-как… – Эльф многозначительно развёл руками. – Хэйн, балда, ему какую-то артерию сгоряча прострелил. Крови вытекло – море. Да ещё пока стрелу доставали, разворотили там всё, что можно. Так что пока без сознания валяется. Иногда приходит в себя, бормочет что-то, но на каком языке – никто понять не может.
– А можно попробовать с ним пообщаться?
– Чтоб вы за моей спиной заговор устроили? Ну уж нет, малышка, всему есть предел, даже моему расположению. Пусть пока строит из себя несчастного мученика. Ещё пару дней полежит – а потом я сам с ним поговорю, по-своему. Мигом вспомнит даже те языки, которые отродясь не знал.
– Но он же не притворяется, он на самом деле ранен. И ему на самом деле плохо, – рискнула высказаться я.
– Ничего, будет ещё хуже, – «обнадёжил» меня кано. – Не знал бы, что он маг – давно собственными руками придушил бы, чтоб не выпендривался. Ладно, хватит на сегодня. Эй, заберите кто-нибудь эту беспамятную. А ты, малышка, хоть имя себе какое-нибудь придумай, что ли. А то неудобно ведь.
Эльфы подхватили меня под руки и затолкали в ту самую землянку, где я теперь обитала вместе с Ксанкой. Девушка от меня больше не шарахалась, а вот при виде солдат по-прежнему зарывалась в плащ. В остальном же она вела себя совершенно нормально, если, конечно, можно было считать нормальным то, что она меня абсолютно не помнила. И в отличие от моей придуманной амнезии, её потеря памяти была самой настоящей.
Ксанка считала, что родилась и выросла в каком-то селе. А три года назад, когда её родители умерли, переехала к бабушке-знахарке в небольшую деревеньку на окраине Вертского леса. Жила как все: ловила рыбу, работала в огороде, пасла деревенских коз и не о каких других мирах слыхом не слыхивала. Колдовать её тоже научила бабушка, и она же предупредила, что магией можно пользоваться только в самых крайних случаях. Потом старушка умерла, а на деревню вскоре напали эльфы. Два десятка сонных жителей не сумели дать отпор возникшему из ниоткуда отряду остроухих. Ксанку схватили, остальных – убили. Так девушка оказалась в плену.