Она быстро обдумала его предложение.
— Тридцать секунд, и все. — Она снова села. Достала сигарету и закурила ее, передав ему. — Ты просто прелесть!
Он дотронулся до ее обнаженного плеча, восхищаясь шелковистостью ее кожи.
— Ты очень красивая.
— С тобой я чувствую себя красивой.
— Когда мы снова увидимся?
— Ты знаешь, что это непросто. Это опасно.
— Мне нравится риск. Я об этом даже не догадывался, пока не встретил тебя.
— Хватит, жеребец. Я ухожу. — Она поцеловала свой указательный палец и приложила к его губам. Надела босоножки и встала, сунув сумочку под мышку. — Как насчет того, чтобы встретиться завтра днем? У меня будет меньше часа, но это самое большее, на что мы можем рассчитывать.
— Хочешь, я подвезу тебя до твоей машины?
— Я пройдусь. Это недалеко, и так будет лучше.
Она ушла, закрыв за собой дверь. Он слушал затихающий стук ее каблучков по тротуару и мечтал о новой встрече.
Возвращаясь домой поздно вечером, он поймал себя на мысли, что вовсе не мучается от ощущения своей вины, а наоборот — чувствует себя счастливым. Он сел за стол, и его просто переполняли любовь и доброжелательность ко всем окружающим его людям. Ливия приготовила на ужин заливную лососину, возможно, самое отвратительное блюдо, которое он когда-либо ел, за исключением куриной печенки. Тем не менее он смотрел на жену с симпатией, которую редко проявлял к ней в последнее время. Он считал себя хорошим человеком, но сейчас понял, что всегда был сердитым и мрачным. Но теперь все, с этим покончено. Даже Кэти не казалась ему такой уж скучной. Про себя он посмеивался — Боже, она даже не представляет, на что способен ее отец. Он и сам верил в это с трудом — он словно вернулся к жизни или очнулся после долгой спячки. Если бы она завела разговор о том, что он уехал с Виолеттой, он бы что-нибудь придумал и выкрутился. Перед ним открылся совершенно новый мир. Он включал ложь, адюльтер и другие действия, запрещенные Библией и потому еще более возбуждающие. Он попросил вторую порцию консервированных бобов, стараясь не рассмеяться вслух той картине, которая все еще стояла перед его глазами.
Все утро в четверг он не сводил глаз с часов. В 11.50 он ушел с работы, сказав, что идет на ленч. Когда Кэти спросила куда, он ответил, что еще не решил, но скоро вернется. Он снял тот же номер в «Сэндмене». Теперь все было так просто. Скоро пришла Виолетта, и через несколько минут они погрузились в водоворот лихорадочных поцелуев, агонизирующих стонов и страстных объятий. Повсюду валялась их разбросанная одежда. Ее дыхание пахло красным вином и сигаретами, но он не стал спрашивать, что она делала в «Луне» так рано утром. Какое это имело значение?