— В самом деле? Bay, это замечательно. Мне повезло, что вы не вышли замуж, иначе я бы никогда не нашла в справочнике вашей фамилии.
— О, милочка, я лесбиянка. Меня ничто не заставит выйти замуж. У меня и без того полно проблем.
— Вы помните Виолетту?
— Плохо. Я тогда была ребенком, но люди говорили о ней долгие годы. Мы жили рядом с Салливанами, когда я росла. Я полагаю, вы в курсе, что нашли ее тело?
— Да, я слышала об этом, — сказала я, усмехнувшись про себя. — Послушайте, я знаю, что это было давно, но не могли бы вы рассказать мне что-нибудь о Виолетте?
— Нет, к сожалению, ее я не помню, но зато помню день Четвертого июля.
— Вы шутите? Вы помните именно этот день?
— Еще бы. Мы пошли смотреть фейерверк, а потом подруга Дейзи, Тэннье, осталась у нас ночевать. Не могу вам передать, как я была этим взволнована. Мне было пять, а ей девять, и меня все в ней восхищало. Она уговорила меня попрыгать на кровати в моей комнате, чего мне не разрешали. Мы начали прыгать, и она толкнула меня. Я упала и сломала руку. Кость срослась неправильно, и у меня по сей день искривление. Это одно из моих первых ярких воспоминаний.
Я заморгала, подумав, не ошибается ли эта женщина.
— Мне сказали, что Тэннье пошла со своим отцом смотреть фейерверк.
— О да, пошла, но мы встретили их в парке, и отец Тэннье попросил мою маму приютить ее на ночь у нас. Он сказал, что у него есть важное дело и он не знает, когда вернется.
— Он не сказал, куда идет?
— Если и сказал, у меня это не запечатлелось в памяти. Возможно, он сказал маме, но она давно умерла. Почему бы вам не спросить Тэннье? Она, наверное, помнит.
— Я так и сделаю. Спасибо. Я вам очень благодарна за помощь.
Суббота, 4 июля 1953 года
Лайза Меллинкэмп часто думала о своем четырнадцатом дне рождения, 3 июля 1953 года, за день до того, как Виолетта Салливан покинула Сирина-Стейшн. Спустя годы казалось невероятным, что все так круто изменилось за эти сорок восемь часов. Она провела утро дня рождения за уборкой своей комнаты. Виолетта обещала повезти ее пообедать в городе, и Лайза готовилась к этому заранее. Она никогда не была в настоящем ресторане и сгорала от нетерпения. Однажды они с матерью ели сандвичи в закусочной при супермаркете, но это было совсем не то.
В 9.30 она включила радио и, пока застилала постель, послушала музыку. Потом вынесла мусор и бросила грязное белье в корзину. В понедельник она отнесет все в прачечную самообслуживания, как делала каждую неделю. Она выполняла большую часть домашней работы, потому что мать была обычно слишком пьяна для того, чтобы делать что-то по дому. Она могла лишь валяться на диване в гостиной, курить сигареты и прожигать дыры в деревянном кофейном столике. Лайза навела порядок на своем письменном столе, стерла пыль с книжных полок, выбила о крыльцо половики и оставила их проветриваться. Потом протерла мокрой тряпкой линолеум и покрыла его «Джонсоном Джубили», чтобы он блестел, хотя знала, что когда линолеум высохнет, он все равно потускнеет. В ванной комнате она почистила ванну, раковину и унитаз с помощью специального средства. Правда, они были настолько старыми и запущенными, что эффект был почти незаметен. Тем не менее, закончив уборку, она почувствовала себя гораздо лучше.