Я села и напечатала для отчета еще три разговора. С миссис Йорк, с Фоли и Стивом Оттвейлером. Теперь я могла считать свой долг полностью выполненным, но мой мозг продолжал работать, пока пальцы бегали по клавиатуре. Телефон зазвонил, когда я уже заканчивала печатать, и я ответила, не отрываясь от машинки:
— Алло.
— Миссис Милхоун?
— Да.
— Это Тай Эддингс. Вы просили меня перезвонить вам.
Пятница, 3 июля 1953 года
Кэти стояла за дверью столовой, цепляя вилкой из банки холодные равиоли. Маленькие подушечки теста были мягкими, их обволакивал томатный соус. Обедать должны были не раньше чем через полчаса, и Кэти решила слегка перекусить. Мать Кэти считала, что нужно знакомиться с кухней разных стран, поэтому в первую пятницу каждого месяца она готовила по новому рецепту. Это именовалось «просвещением желудков». В прошлом месяце она приготовила китайское блюдо под названием «Субгумский цыпленок чау-мейн», которое подала на английских сдобных булочках, обильно сдобренных соевым соусом, и с хрустящей коричневой лапшой. В мае она сделала итальянские спагетти, а в апреле порадовала всех французским блюдом «беф-буаиньон», которое, по мнению Кэти, было обычным тушеным мясом. Сегодня у них было валлийское блюдо, приготовленное Кэти под руководством матери. Она открыла пакет с кусочками сыра «Крафт» и расплавила их в кастрюле вместе с банкой сгущенного молока без сахара. Затем добавила уорсестерширский соус и пол чайной ложки горчицы. Вот и все. О, как вкусно! Она не могла дождаться, когда они сядут за стол. На всякий случай были приготовлены равиоли, если этого блюда окажется недостаточно.
Проблема заключалась в том, что с тех пор как их учительница физкультуры мисс Каррико заметила, что Кэти нужно сбросить тридцать пять фунтов, ее мать зорко следила за тем, чтобы ее порции были такими маленькими, что она вставала из-за стола голодной. В первый раз Кэти подумала, что мать положила ей так мало по ошибке, но когда она попросила добавки, родители обменялись взглядами, от которых ее щеки вспыхнули. Словно они говорили о ней за ее спиной и тайком согласились с учительницей, что показалось Кэти нечестным.
Когда Кэти впервые передала своей матери слова мисс Каррико о том, какая она толстая, ее мать сделалась мертвенно-бледной. Она немедленно отправилась к директору школы, чтобы пожаловаться на отсутствие такта у учительницы и на то, что та сует нос не в свое дело. Директор, должно быть, серьезно поговорил с учительницей, потому что теперь мисс Каррико игнорировала Кэти и не смотрела на нее, словно ее вообще не существовало. Не то чтобы Кэти из-за этого переживала. Если эта училка попробует испортить ей аттестат, она расскажет маме о том, как она ведет себя с мисс Пауэл, учительницей по домоводству. Когда мисс Каррико думала, что на нее никто не смотрит, она становилась очень странной и напряженной. Словно испытывала к этой женщине пылкую любовь, что, с точки зрения Кэти, было плохо. Она поговорила об этом со своим исповедником после одного из собраний по Моральному Перевооружению, и он обещал понаблюдать за ней, но пока Кэти должна была держать эту информацию «под своей шляпкой». Кэти не знала, сколько времени ей придется ждать, пока она возьмет дело в свои руки.