Но он перестал. Последним движением он поднял вверх ее руку, и бриллиантовый браслет засверкал, как олимпийская медаль. Ева смотрела на сверкающую вещицу, которая стоила целого состояния. Наверняка найдутся женщины, готовые ради такой штуковины на преступление, а то и на убийство, но Ева, слава богу, не из таких.
– Очень красивая вещь, – сказала она.
Ребенок издал пронзительный крик, и Лука, казалось, вздохнул с облегчением.
– Я принесу его тебе.
Она смотрела, как он направился к детской кроватке, ее взгляд скользил по его ладной фигуре.
Джинсы обтянули его твердые ягодицы, когда он нагнулся за ребенком, и она вздрогнула от желания, сильного и страстного. Она уже давно боролась с этим чувством, но тогда она ждала ребенка и, кроме того, была несколько растеряна от наплыва новой жизни в новом городе.
Но теперь… Все, чего она сейчас желала, – прикоснуться к нему. Заново открыть для себя кончиками пальцев очертания его строгого твердого лица. Нежно проводить пальцами по его шелковистой коже. Она непроизвольно сглотнула и посмотрела на него умоляющими глазами, пока он нежно и осторожно клал младенца ей на руки.
– Ты не должен так баловать меня. Правда, Лука.
– Но мне нравится это делать, – сказал он.
Ситуация, как он теперь понимал, должна измениться. Но происходило это не слишком быстро. Когда Ева была беременна, все было просто, как дважды два. А теперь он заставлял себя воспринимать ее как женщину, еще не оправившуюся после беременности. Это помогало ему задвинуть в угол сознания тот факт, что для них больше не должно существовать барьеров, что они мужчина и женщина, живущие вместе. Но при этом пока еще они так далеки друг от друга.
Их взгляды встретились на несколько долгих, сбивающих с толку секунд. Ева испытала неожиданное напряжение, повисшее в воздухе, словно грозовое электричество. Неужели они опять сделают вид, что не замечают этой грозы? Исчезнет это напряжение или будет только усиливаться?
– Лука…
Малыш начал капризничать, и Лука понял, что ему следует поскорее убираться из комнаты. Если он останется, то непременно сделает то, чего клялся не делать.
– Покорми его, – коротко сказал он, и ему не было необходимости замечать, как потемнело ее лицо, чтобы понять, что он ее обидел.
Темно—зеленые наряды кипарисов на фоне голубого неба и старинные каменные стены пролетали, как расплывчатые пятна.
Ева, удобно облокотившись на сиденье, изучала сельский пейзаж за окном.
– Все дороги ведут в Рим, – мечтательно сказала она.
Лука изобразил на лице довольную улыбку. Он задавал себе вопрос, когда произошла эта перемена.