Он смотрел вверх, и даже не посмотрел на меня, чтобы я могла изучить его выражение. Его лицо выражало потрясение — и послало импульс по всему моему телу.
— Эдвард? — сказала я. — Что? Что случилось?
— Это ты должна меня спросить, — сказал он жестко, без выражения.
Первое, что мне пришло в голову — результат чувства самосохранения — это то, что мне нужно задаться вопросом, что же я сделала не так. Я перебрала все в памяти, но не смогла вспомнить ничего ужасного.
Все было даже проще, чем я думала; мы приспособились быть вместе, как две части единого целого. Я была удовлетворена — мы были совместимы и физически.
Огонь и лед, так или иначе, мы могли существовать вместе, не разрушая друг друга. Большее доказательство, чем я рассчитывала. Я так и не смогла понять почему его выражение было таким строгим и холодным. Может я что-то пропустила? Его палец гладил мой лоб.
— О чем ты думаешь? — прошептал он.
— Ты расстроен. Я не понимаю. Что я…? — я не смогла закончить.
Он напрягся.
— Все так плохо, потому что я причинил тебе боль, Белла. Это правда — и даже не пытайся говорить, что это не так.
— Боль? — повторила я, и мой голос прозвучал громче, чем обычно, потому что его слова оказались для меня полной неожиданностью.
Я подняла одну бровь, его губы были напряжены.
Я быстро оценила состояние своего тела, напрягая и сгибая конечности. Просто нонсенс — все мои руки и ноги были в полном порядке. И я не чувствовала нигде боли.
Я была рассержена тем, что он омрачает это утро своими пессимистическими предположениями.
— Почему ты сделал столь поспешные выводы? Я никогда себя не чувствовала лучше, чем сейчас.
Его глаза закрылись.
— Хватит.
— Хватит что?
— Ты говоришь, что я не монстр, лишь потому, что я согласился на это.
— Эдвард, — прошептала я теперь действительно расстроенная. Он омрачил всё, что было до этого, — никогда больше не говори так.
Он не открыл глаз. Это было похоже на то, что он не хотел видеть меня.
— Посмотри на себя, Белла. И теперь скажи, что я не монстр.
Оскорбленная и потрясенная, задыхаясь, я последовала его совету. Что случилось со мной? Я не могла понять что за мягкое и пушистое, словно снег прилипло к моей коже. Я тряхнула головой, и что-то белое посыпалась с моих волос.
Я взяла мягкую и белую пушинку в руку.
— Почему я покрыта перьями? — спущено спросила я.
Он нетерпеливо выдохнул.
— Я кусал подушку. Или две. Но это не то, о чем я говорю.
— Ты… кусал подушку? Зачем?
— Посмотри, Белла! — он почти рычал. Он взял мою руку — очень осторожно — и протянул ее мне. — Посмотри на это!
На этот раз я увидела то, о чем он говорит.