К десяти у Кэт все было под контролем, она приняла душ и оделась. Думая о том, как будет выглядеть на газетных фотографиях, она выбрала водолазку баклажанового цвета и черные брюки. Нола приехала в половине одиннадцатого со сковородой лазаньи, на случай если вдруг не хватит индейки.
Весь следующий час Нола и Кэт сервировали стол, в центр которого поставили букет из астр, гербер, клюквы и веточек сухой пшеницы. Нола развела огонь, открыла занавески и почистила пылесосом ковер. Они закончили и решили, что поработали на славу.
— Марта Стюарт может поцеловать мою толстую итальянскую задницу, — сказала Нола.
Кэт обняла ее.
— Я уже говорила тебе, что ты не толстая.
— Какая разница? Главное, что я нравлюсь Мэтту.
После этого они еще пару минут восхищались своей работой. Кэт серьезно спросила Нолу:
— Тебе ведь нравиться жить в Персуэйшн?
Нола посмотрела на Кэт как на душевнобольную.
— Я никогда не встречала мужчину, который обращался бы со мной как Мэтт. Да это просто восхитительный город. У меня приятная работа и порядочный босс. — Нола задумалась на минуту, потом продолжила: — В каком-то смысле это немного грустно — мне тридцать семь и я не могу сказать, что когда-то была так счастлива, как сейчас.
— Я знаю, что ты имеешь в виду, — сказала Кэт.
Нола задумчиво улыбнулась:
— Помнишь ту ночь, когда ты узнала, что твоя мать умерла, и мы вернулись в твою комнату в «Черри-Хилл»?
Кэт кивнула.
— Помнишь, что я сказала тебе о том, что ты вернулась сюда, чтобы отомстить, а уедешь не с местью, а чем-то более важным?
Кэт засмеялась.
— Бог мой, ты, правда, так сказала? — Она сжала ей руку. — И откуда в тебе столько мудрости!
Нола покачала головой:
— Ответ очевиден: по эту сторону экрана я заслужила звание доктора наук.
— Каких наук?
— Доктор наук имени Опры, дорогуша.
Нога болела как-то изнутри. Острая боль пронзила плечи и спину Вирджила. Шея, казалось, задеревенела и не могла повернуться ни в какую сторону. Он не мог вспомнить, какой идет месяц и когда в последний раз мылся и спал. Но красота, красота, которую он создавал, сглаживала все неприятные ощущения.
Сколько недель это продолжается? Он не имел ни малейшего понятия. Единственное, что он знал наверняка, это то, что ничего подобного в своей жизни еще не делал. Как будто все эти годы он создавал только презренный, ничего не стоящий хлам для того, чтобы заработать на жизнь, а в это время каждая клеточка его души и тела готовилась к этому единственному стоящему шедевру.
Он назовет это «Женщина, высокое искусство проституции, итальянский каррарский мрамор, автор Вирджил Кавано, 2007».