— Ты уверена, что не хочешь связаться с матерью?
— Да. Подай мне еще немного молока, пожалуйста.
— Конечно, дорогая.
Кэт положила вилку и уставилась на Филлис. Иногда, это зависело от освещения, в ее лице появлялось что-то знакомое, и Кэт чувствовала себя в безопасности. Может быть, что-то в форме ее губ и линии подбородка. Кэт не могла определить точно. Но она думала, что если бы та перестала делать химическую завивку, пополнела бы чуть-чуть и бросила курить, она, возможно, превратилась бы в очаровательную женщину.
— Я не могу этого понять. Почему ты так добра ко мне? Ведь я никто для тебя, просто девчонка, у которой большие неприятности.
Филлис сложила «Ньюпорт лайт» и в раздумье наморщила лоб.
— У людей, дорогая моя, слишком маленькие мозги, меньше, чем у волнистых попугайчиков, если хочешь. И обычно мы не знаем, что нам необходимо держаться вместе во всем этом хаосе.
Кэт сделала еще глоток и нахмурилась.
— Видишь ли, люди соединяются друг с другом как пазлы, но так как мы не видим всю картинку целиком, мы бродим в поисках того кусочка, который подходит именно нам.
Кэт отхлебнула молока и вытерла лицо салфеткой.
— Чего-то я вообще не поняла, о чем ты говоришь.
Филлис мягко улыбнулась:
— Все, что я хочу сказать, это то, что мне знакомо все, через что ты прошла, дорогая. И это случается не так уж редко. Я забеременела, когда мне было семнадцать, и тоже не вышла замуж за того парня.
Глаза Кэт округлились от удивления.
— Неужели?
— Эта история началась в тысяча девятьсот шестьдесят четвертом, можешь себе представить, мы решили пожениться. А потом я потеряла ребенка — выкидыш. — Филлис тут же увидела страх в глазах Кэт и успокоила ее. — Это происходит на ранних сроках. Помнишь, доктор сказал тебе, что все в порядке. У тебя уже шестой месяц и все идет как надо.
Кэт кивнула, зная, что Филлис права.
— А что случилось с твоим мужем?
— Ты больше не будешь? — Филлис, не ответив на вопрос, взяла коробку с молоком и поставила в холодильник. Кэт посмотрела на нее, поняв, что та избегает отвечать на этот вопрос. — Хочешь персик, Кэт?
— Я ненавижу персики.
Филлис стояла на кухне спиной к Кэт.
— А банан?
— Нет, спасибо.
Филлис повернулась к столу и положила на него спелый коричневый банан. Кэт не могла взять в толк: его надо съесть потому, что это полезно для ребенка, или потому, что Филлис проигнорировала ее ответ?
— Так что с ним случилось? — снова спросила Кэт.
— Слышала когда-нибудь о войне во Вьетнаме?
— Ну конечно, — сказала Кэт. — По истории у меня была пятерка.
— Ну, так вот. Спустя примерно год после того, как я потеряла ребенка, Фрэнк — так звали моего мужа — закончил школу и ушел добровольцем в армию. Он думал, что это наш счастливый билет в лучшую жизнь. Ну, знаешь, мир и все такое…