— Возьмем! — ободрил Ивана Вадим. — Рано или поздно, сам проявит себя.
В течение дня Вадим и Иван ездили по деревням и общались с народом «за Сироту». Ничего нового они не смогли добыть и к вечеру вернулись. Решили навестить Женю. В больницу уже не пускали, но волшебные красные книжечки сделали свое дело, и их пропустили прямо в палату раненого.
— Поймали? — сразу спросил Женя.
— Ищем. Ты как?
— Говорят, жить буду. Дробь котелок проломила слегка, но все уже поставили на место, вроде вставили титановую пластину и будет заживать как на собаке. Я его вспомнил. Он проходил пять лет назад по грабежу.
— Мы уже установили его, — кивнул Вадим.
— Когда ловить будете, дайте ему по голове от меня, — попросил Женя. — В то же место, куда мне дробь попала…
— Безусловно, — усмехнулся Иван, большой специалист «давания по голове».
Дома Иван никого не застал. Жена опять ушла от него. Он быстро проглотил скудный холостяцкий ужин и завалился спать.
Вадим появился дома, когда жена и дочь уже начинали ложиться спать. Оля сразу справилась о здоровье Жени. Дочь хвастливо заявила, что победила в очередной школьной олимпиаде и сказала, что вокруг все только и говорят о бандитских разборках со стрельбой.
— А что говорят в городе? — спросил он у жены.
— Говорят, одного бандита застрелили, одного задавили машиной и ранено три милиционера.
Вадим расхохотался. Он обнял жену:
— Ну а ты в это веришь?
Весь следующий день тоже не дал результатов. Опера носились как угорелые, но дело ничуть не сдвинулось. К вечеру их вызвал прокурор города Николай Алексеевич Игнатов.
— И чего? — спросил он, когда опера вошли в его кабинет.
— Работаем, Николай Алексеевич, — пространно заявил Юрьев.
— Я не вижу результатов. Весь город на ушах стоит: опера подстрелили, а вы не только смогли упустить бандита, но и не можете выйти на него…
— Делаем все возможное и невозможное.
— Мало делаете! Дело Лося стоит? Стоит! Клиент ваш? Ваш! Почему нет по нему работы?
— Николай Алексеевич, мы делаем все возможное… — осторожно снова сказал Вадим.
Игнатов это знал и сам, но расслабляться не позволял никому. Такой это был стиль его работы, и он ему следовал. К тому же этот стиль был результативным. Хоть Николай Алексеевич вопреки положению о прокурорских работниках явно подзадержался на одном месте, но это было только на пользу делу и на руку операм, так как прокурор города за свои шестнадцать лет работы в этой должности ни разу не дал криминалу усомниться в своей беспристрастности. Прокурора боялся не только криминал, но и многие представители властных структур, на волне демократии уверовавшие, что пришло время безнаказанности. И было чего бояться. Игнатов был принципиальным человеком. И прокурор, и опера выполняли свои узкоспецифичные задачи, но в конечном итоге делали одно дело. Опера знали, что прокурор сделав промывание, скажет что-нибудь дельное, и уже настроились слушать по серьезному. Этот момент пришел.