— Я понял. Не бейте! Мне больно.
Парень окончательно сдулся. Можно было работать с ним дальше.
— Хорошо. Значит первый вопрос: на каком острове сидит твой кореш?
— Да здесь, недалеко. Змеиный остров. Там шалаш.
— Вопрос второй: как ты туда попадаешь?
— На лодке.
— У него там лодка есть?
— Есть плот.
— У Сироты есть оружие?
— Есть револьвер и обрез. Есть карабин, но он у него дома где-то.
— Когда ты должен к нему приплыть?
— Как стемнеет.
— У вас там пароли есть какие-нибудь?
— А что это?
— Ну, как Сирота узнаёт, что это именно ты, а не менты, к примеру?
— Ну так он же видит, кто в лодке сидит. Фонариком светит.
— Ясно.
Иван сноровисто обыскал Вову и из кармана достал нож с фиксирующимся лезвием. Из другого кармана достал пачку сигарет и зажигалку. Потом надел наручники.
— Сиди тихо!
Парень кивнул. Иван по сотовому позвонил в отдел, и все обрисовал Вадиму. Тот приказал ждать их приезда. Шилов устало посмотрел на Аллу Викторовну. Она сидела с абсолютно белым лицом. Подобные сцены милицейской работы ей видеть никогда раньше не приходилось. Она спросила:
— Это и есть «осторожно пообщаться»?
Иван понял её состояние и пояснил:
— Ну да. Я же ничего не разбил в вашем медпункте. Стекла целы, шкафы тоже. А как с этими дебилами еще разговаривать? Они понимают только язык силы, только язык грубой силы. Мы обязательно освободим вашего сына. Сейчас из Владивостока приедут парни из специального отряда. Уж они свою работу знают туго.
Медсестра кивнула.
— Может, чаю? — спросил Иван.
Алла Викторовна ушла ставить чай. Медпункт закрыли на засов.
Иван еще несколько раз подходил к задержанному, выясняя подробности жизни Сироты вообще и на острове в частности. Вечером подъехал микроавтобус, из которого в медпункт прошли семь человек.
— Ну и где этот связной? — спросил приехавший прокурор.
— Туточки, Николай Алексеевич! — с готовностью отозвался Иван.
Прокурор вошел в туалет, и вскоре оттуда раздался его гневный крик:
— Шилов!
Иван встал на пороге:
— Я!
— Опять? — прокурор указал на избитого бандита, забившегося при виде прокурора в угол.
— Исключительно, Николай Алексеевич, в качестве профилактики кариеса! По-другому со мной говорить он не хотел, вот я и подумал — случай-то особый, так что вы меня, думаю, сильно не накажете…
— Надеюсь, часть зубов у него осталась? — сострил Игнатов.
— Не знаю, не смотрел, — честно признался Иван. — Он теперь не улыбается…
Четверо собровцев присели на лавку. Экипировка бойцов СОБРа соответствовала сложившимся условиям: автоматы с прикладами в зарубинах, как отголоски чеченских командировок, потертые бронежилеты и тяжелые «сферы». Несмотря на четырехчасовой переезд — у каждого блеск в глазах в ожидании предстоящей порции адреналина. Иван знал их и по отдельности поздоровался со всеми. Санин и Юрьев вместе с прокурором долго допрашивали задержанного, а Иван обрисовал картину собровцам.