«…Деньги. Многовато при нём денег, многовато! В гости с такими деньгами не ездят. Может, долг отдавать шёл? Или, как Витька Косой, долю кому-то нёс?..
Предположим, охотники. Ну, конечно, проще всего представить случайный выстрел. Загон на лося. У кого-то есть карабин или винтовка. Может быть, даже с войны припрятана. Что ж, тоже версия.
А что касается Санпана, то следователь всё досконально уточнит, это нелишне, но тут, сдаётся мне, не Санпановых рук дело».
Пришёл Белозеров, принёс данные экспертизы. «Пулевая рана. Оружие нарезное, калибр 7,62. Прострелено лёгкое. Смерть наступила от большой потери крови приблизительно в 20–22 часа».
«А стреляли в него не позже шестнадцати часов, — подумал Корнилов. — Поезд приходит на станцию в пятнадцать… Если на лыжах идти, до владычкинского поля не больше сорока — пятидесяти минут. Значит, несколько часов лыжник был ещё жив. И приди кто-нибудь на помощь — могли спасти. Если стреляли охотники, да издалека, раненого могли и не заметить. Прошли где-то стороной. А вот попутчик? Тот, что шёл вслед за лыжником по тропе от станции? Он-то должен был на него наткнуться? — Корнилов вздохнул. — Вопросы, вопросы!.. Надо поручить Белозерову провести следственный эксперимент: установить направление выстрелов. И выяснить, в порядке ли были лыжи. Ведь если шёл на исправных, то никакой пешеход его не догнал бы!»
— Вот, может, поинтересуетесь! — Белозеров положил на стул перед ним несколько фотографий.
Корнилова поразило выражение глаз на простоватом, тронутом тенью щетины лице убитого. Казалось, они продолжали жить и ждали ответа: кому это понадобилось стрелять в него, кому он помешал?
Вздохнув, Корнилов сложил фотографии и передал капитану.
— Вот что, Александр Григорьевич, — сказал он, помолчав, — вы сами-то что думаете по поводу убийства? Может быть, охотники?
— Мы с Юрием Евгеньичем прикидывали эту версию. Случайный выстрел? Возможно! На лося, правда, охота уже закрыта, но браконьеры пошаливают. Может, и ходил кто-то с винтовкой, баловался.
— Ну вот и проверьте всех охотников, с общественными инспекторами потолкуйте. — Игорь Васильевич говорил всё это не слишком уверенно, потому что его смущала одна деталь, никак не укладывавшаяся в вариант «охота»: попутчик. Не мог он пройти мимо убитого и не заметить его! Значит, заметил и скрылся. Ну, может быть, и не скрылся, да молчит. Почему? Чего испугался? А может быть, он не только попутчик?..
— Александр Григорьевич, лыжи какой марки? — неожиданно спросил он капитана.
— У убитого, что ли?
— Ну да. У кого же ещё?..