Когда вокруг настолько трудолюбивые люди, поневоле почувствуешь себя лентяйкой. Я начала участвовать со своими лошадьми в выставках и скачках, но особого успеха не снискала — потому что я совершенно не умею соревноваться. Единственный человек, с которым мне хочется соперничать, — это я сама. Я могу ставить перед собой самые смелые задачи, но состязаться с другими просто не в состоянии. Эти выставки чуть не сломали меня. Страх меня парализует. Глаза стекленеют, я впадаю в оцепенение, деревенею, того и гляди пущу корни и покроюсь листочками. Большинство живых существ, чувствуя приближение опасности, готовятся к борьбе либо к бегству — я же, образно выражаясь, падаю в обморок. В девятом классе я записалась на выставку штата; прежде в таких крупных мероприятиях мне участвовать не доводилось. Увидев толпу улыбающихся, уверенных в себе девочек с хвостиками, я прислонилась к дверце стойла, безмолвная, неподвижная, напуганная до тошноты. Отец, заметив, что я не спешу запрыгнуть на лошадь, решил, что я витаю в облаках. Панику он принял за равнодушие и банальную лень.
«Я не собираюсь тратить весь день и кучу денег на то, чтобы ты стояла тут столбом, — сказал он довольно резко. — По крайней мере, хоть попытайся».
Чудно, конечно, что впервые я столкнулась с боязнью публичного выступления не на сцене, а в пыльном загоне, в окружении лошадей и людей в ковбойских сапогах. Но папа правильно сделал, что рявкнул тогда на меня и заставил побороть страх. Я спряталась за брикетами сена, меня вырвало от нервов, потом я аккуратно заправила рубашку в джинсы, села на лошадь и поехала. Пусть мои старания не увенчались ошеломляющим успехом, я старалась как могла, ведь именно этого ожидал от меня отец. Он всегда отличался несгибаемым упорством, и я вслед за ним мечтала преодолеть свои слабости. Мне повезло, что рядом оказался человек, который не носился с моими страхами, а всегда призывал двигаться вперед.
Отец не желал нянчиться не только со мной: церковные хоры, которыми он руководил, тоже должны были соответствовать высочайшим стандартам. Он выбирал для них очень трудную музыку, вроде «Чичестерских псалмов» Леонарда Бернстайна или длинной и сложной баховской кантаты «Христос лежал в оковах смерти». А когда они жаловались, просто отвечал: «Мы сделаем это. Мы ее выучим. Это будет нелегко, но вы справитесь». Если же они отказывались и предлагали выбрать другое произведение, он спокойно заявлял: раз дела обстоят таким образом, им придется поискать нового хормейстера. Он ждал, что остальные так же, как и он, приложат все силы для достижения цели. Ни на кого — ни на своих учеников, ни на детей — он не смотрел снисходительно: «Ну, ты для этого дела не годишься». И именно благодаря его завышенным ожиданиям мы все добивались побед.