— Она что, принимала таблетки каждый вечер?
— Возможно. Не знаю.
— Ну, это неразумно. — Диана скользнула взглядом по столу, но пепельницы не было. — Вам показалось, что у нее депрессия?
— Я не заметил.
Морель снова затянулась.
— Соседей мы опросили. Кое-что есть, но в таком городе, как Париж, в доме часто бывают посторонние. Рабочие, разносчики, курьеры.
— Подозреваемые появились?
Она покачала головой.
— Гости у нее бывали редко.
— А вы с ней разговаривали? В последний год?
— Иногда. Как-никак занимались одним делом. Да мы, в общем-то, остались друзьями.
— Она просила у вас какую-то информацию?
— А я у нее.
— Энджела упоминала некоего Рольфа Винтерберга?
Диана кивнула.
— Да, однажды. Интересовалась, есть ли у нас что-нибудь на него.
— И?..
— Ничего.
— А как насчет Рахмана Гаранга?
Что-то мелькнуло в ее глазах, на лицо набежала тень.
— С ним мы прокололись. Такое случается. Даже ЦРУ иногда ошибается.
Он понял.
— Ладно. Рахман меня не интересует, но Энджела работала с ним, рассчитывала выяснить, кто убил муллу Салиха Ахмада. Вы ей помогали?
Диана снова покачала головой.
— Последний раз мы разговаривали две недели назад. За неделю до… — Она замялась. — Энджела очень расстроилась из-за этого парня, террориста. Спрашивала, не мы ли его убрали.
— И что вы ей сказали?
— Правду. Мы ничего об этом не знали.
Мило и не сомневался. Когда две недели назад Энджела услышала об убийстве, она подозревала всех и, как всякий хороший следователь, проверяла все возможные варианты.
Морель посмотрела в пустую чашку.
— Вы говорили о полковнике И Лене…
— Да.
— И его компьютере.
— Верно.
Она потерла затылок.
— Мистер Уивер, Лен никогда не приезжал в коттедж с лэптопом. Он никогда не выносил его из посольства. Слишком большой риск и непростительное нарушение режима секретности.
— Возможно, вы просто его не видели.
— Я видела все, что он привозил с собой.
— Но это…
Мило не договорил. Он хотел сказать «невозможно», но в том-то и дело, что такое было возможно. А значит, кто-то в цепочке от парома, на котором у китайца случился приступ, до офиса Грейнджера в Нью-Йорке лгал.
Вероятно, заметив перемену в его лице, Морель подалась вперед.
— Для вас это новость?
Обманывать ее было бессмысленно, он и не стал.
— Думаю, вам следует выяснить, кому и зачем понадобилось давать ложную информацию.
— Вы правы, — согласился Мило, а когда она не ответила, с усмешкой добавил: — Говорят, роман весьма неплох.
— Что?
— Роман, который вы пишете.
— А, это, — Диана откинулась на спинку стула. — Несколько лет назад в Министерстве иностранных дел покончила с собой программистка. Ничего подозрительного, но она долгое время передавала секретные сведения своему приятелю-кубинцу. Оказалось, она убежденная марксистка — как видите, во Франции Маркс еще не умер. При обыске в квартире нашли рукопись романа. Она никому ее не показывала, никому о ней не говорила. Наверное, ей хотелось бы, чтобы роман опубликовали посмертно. — Она помолчала. — Я воспользовалась ее работой. Убедила полковника, что ему повезло встретить не только красивую женщину, но и литературного гения. Жаль бедняжку.