— И поэтому убили Ингрид. Она была вашим слабым местом.
Русский махнул рукой.
— Давайте не будем ворошить прошлое. Поговорим о том, что случилось потом, точнее, через три месяца после того печального дня. В декабре две тысячи первого. На меня вышел — через американских друзей — один молодой человек. Вышел с похожим предложением. Да, он тоже намеревался меня шантажировать! И я подумал: Господи, за что такое проклятие? Не знаю. Речь шла уже не о девушках, а о кое-чем куда более неприятном.
— И о чем же?
Русский качнул головой.
— Если я вам расскажу, это уже не будет только моим секретом, согласны? Скажу лишь, что дело касалось финансовой стороны моего бизнеса. Упомянутый молодой человек обещал не только сохранить все в тайне, но и позаботиться о том, чтобы никто и никогда не узнал о нашем секрете. То есть он становился бы в некотором смысле моим покровителем.
— Как его звали?
— Представился Стивеном Льюисом, так я его и называл.
— Американец?
— Насчет имени сомнения у меня были, но в том, что он американец, никаких. Наглый, бесцеремонный тип. Вел себя так, словно весь мир — его хозяйство.
— Что ему было нужно от вас?
Угримов отпил дайкири, потом поднялся и закрыл ведущую на террасу дверь. Вернувшись, сел не сразу, а постоял с минуту, глядя на начинавшийся за двориком лес.
— Вы уже знаете, о чем он меня попросил. — Русский сел и, еще раз оглянувшись, понизил голос. — Принимать деньги, наличные — каждый раз разные суммы, — и класть их в цюрихские банки, на счета, открытые на два имени, мое и Сэмюеля Рота. Что я мог сделать? А вы что сделали бы на моем месте? Конечно, я согласился. Деньги поступали не часто, два-три раза в год. Что в этом незаконного? Ничего. Я посылаю в банк своего человека с подложными документами — последние два года мы пользуемся бумагами на имя Рольфа Винтерберга, — и он открывает счет.
Вот оно как, удивился Мило. Выходит, за проделанную работу Тигру платили, используя весьма несложную схему, применяемую главным образом для отмывания денег. И Энджела подошла к ним почти вплотную.
— У него была борода? — спросил он на всякий случай, не надеясь особенно на ответ.
— Что?
— У Стивена Льюиса была борода?
Русский расплылся в улыбке.
— Так вы его знаете! Да, да, борода. Рыжая. И волосы тоже рыжие. И рожа красная. Вы его знаете!
Ну вот, опять связи. Мило покачал головой.
— Пока еще нет, не знаю. Но надеюсь в скором времени познакомиться. Пожалуйста, продолжайте.
— Добавить особенно нечего. Свое обещание он сдержал. Мои фискальные секреты так и остались секретами; Льюис появлялся время от времени. Передавал деньги — наличными, в евро — и инструкции, а мой человек, Рольф Винтерберг, эти инструкции выполнял. Признаюсь, соглашение даже пошло мне на пользу. В какой-то момент у меня возникли другие проблемы, и немцы стали требовать от Швейцарии моей выдачи. Скажу честно, испугался. Рассказал Льюису, и тот — не спрашивайте как — устроил все наилучшим образом. По крайней мере, швейцарцы оставили меня в покое. — Угримов кивнул и, помолчав, добавил: — Вот так все и было. До последнего времени.