— У него был список?
— Да, в блокноте на пружинках. В основном имена. Все незнакомые, кроме одного.
— И кто же это?
— Угримов. Роман Угримов. Тот русский, о котором я вам рассказывала. Не знаю, зачем им это понадобилось, но я сказала, что видела его только один раз, что он убил девушку и очень мне не понравился. Они спросили, когда это было, я ответила, что давно, в две тысячи первом, в Венеции, и они больше не спрашивали. — Тина пожала плечами.
— А другие имена?
— В основном иностранные. Рольф… Винтер или что-то в этом роде.
— Винтерберг?
— Да. Кажется, да. Было еще шотландское. По-моему, Фицхью.
— Теренс Фицхью?
Тина опять кивнула и, получив от Симмонс ободряющую улыбку, продолжила:
— Когда я сказала, что не знаю, кто он такой, они не поверили. Почему, я так и не поняла. Насчет Винтерберга поверили, а вот насчет Фицхью почему-то нет. — Она покачала головой. — Еще они спрашивали, не рассказывал ли Мило что-нибудь о Фицхью и каких-то деньгах. Я сказала, что не рассказывал, они все равно не отставали. Джим Пирсон спросил о какой-то встрече в Женеве… встрече Фицхью с министром… и тут Макс дернул его за руку, и он замолчал. В конце концов они увидели, что я начинаю злиться, закруглились и ушли.
Тина еще не закончила, когда Симмонс достала свой «Блюберри».
— Вы говорите, Джим Пирсон и Макс…
— Не помню.
— Удостоверения у них были?
— Да. И по-моему, настоящие. Я много раз видела удостоверение Мило, оно постоянно попадало в стирку.
— Они не объяснили, почему расспрашивали о Фицхью?
Тина покачала головой.
— Кажется, Максу не нравилось, что они так много говорят. — Она помолчала. — Вы действительно думаете, что это они здесь побывали? Честно говоря, не ожидала от них такого.
— Могу сказать только одно, Министерство безопасности тут ни при чем. Я бы знала.
— А Компания?
— Возможно, но от них я тоже ни о чем таком не слышала.
Тина усмехнулась.
— Они с вами не откровенничают?
— Вот именно, — Симмонс поднялась. — Ладно, давайте заканчивать с уборкой, а если найдете что-то, чего здесь не должно быть, покажите мне.
Следующие три часа они собирали разобранные приборы, заправляли заново подушки и вешали на место картины. Работа унылая, и Патрик для поддержания сил открыл бутылку скотча. Симмонс отказалась, а вот Тина щедро плеснула в стакан и выпила залпом. За всем этим с кислым видом наблюдала Стефани, успевшая расставить по местам своих разбросанных кукол. Около семи, когда уборка заканчивалась, Тина вышла из комнаты с зажигалкой, рекламировавшей вашингтонский бар «Раунд Робин» на Пенсильвания-авеню.