— Отмотай, — Эйннер вернулся к сцене в бистро, и Мило ткнул пальцем в экран. — Вот этот.
— Рахман… — Эйннер на секунду зажмурился. — Гаранг. Точно. Рахман Гаранг. Подозревался в терроризме.
— Вот как?
— Она представила отчет о встрече. Пыталась выведать у него кое-какую информацию.
— В бистро?
— Наверное, он сам предложил. Не очень-то профессионально, но она не возражала.
— И как? Узнала что-нибудь?
Эйннер покачал головой.
— Парень, похоже, умотал в Судан.
— В Судан, — вырвалось у Мило.
— Знаю, знаю. И, предупреждая твой вопрос, скажу: нет, в помощи террористам мы ее не подозреваем. Так низко она не пала.
— Рад слышать.
Эйннер вернулся к последней фотографии, той, на которой Энджела и рыжебородый стояли у перекрестка.
— Так вот, этого зовут…
— Герберт Уильямс.
— Черт, Уивер! Перестань перебивать!
— Так это он?
— Ну да, — проворчал Эйннер. — По крайней мере, под этим именем он зарегистрирован в Национальной полиции. Ты-то откуда его знаешь?
— Что еще на него есть?
Эйннер предпочел бы сначала получить ответ на свой вопрос, но, видимо, понял по лицу Мило, что на это рассчитывать не стоит.
— Почти ничего. Тот адрес, что он назвал полиции, оказался ночлежкой для бездомных в Третьем округе. Его там и не видели. Прибыл якобы из Канзас-Сити. Мы отправили запрос федералам; выяснилось, что в тысяча девятьсот девяносто первом некий Герберт Уильямс обратился за паспортом.
— Но тогда ему понадобился бы номер карточки социального страхования.
— Классическая схема. Номер был присвоен Герберту Уильямсу, чернокожему, который умер в тысяча девятьсот семьдесят первом в возрасте трех лет.
— И больше ничего?
— Скользкий тип. В июне, после тех его двух встреч с Йейтс, мы попытались сесть ему на хвост, но он каждый раз уходил. Настоящий профи. Взгляни-ка вот на это, — Эйннер тронул пальцем тачпад, и экран заполнила фотография с сельским пейзажем. Первая реакция Мило была чисто эстетической — великолепный снимок. Широкое, открытое пространство, огромное небо и небольшой коттедж в левом углу. Потом он заметил автомобиль. Курсор превратился в лупу. Зернистость почти не повлияла на качество — Мило легко узнал обоих стоящих у машины мужчин. Один — Герберт Уильямс, он же Ян Клаузнер. Второй — полный китаец, полковник И Лен.
— Откуда взял?
— Из архива Компании. Материал старый, еще прошлогодний. Том раскопал, когда узнал про полковника.
Мило потер губы — они были почти такие же сухие, как у Эйннера. Представление о безопасности в понимании Тома Грейнджера нравилось ему все меньше и меньше.
— Ты следил за ней два месяца. А с чего началось?