В год рождения Иисуса скончался Гиллель, один из замечательных учителей Закона, мудрый книжник. Он был человек учёный, но при этом кроткий, скромный и бедный. Иудеи говорят, что именно Гиллель будет обвинителем всех бедняков на небесном суде. Когда человек скажет, что он не изучал Писание, потому что был беден и не мог купить книги, то ему ответят: «Но Гиллель был беднее тебя»… Гиллель говорил примерно следующее: «Что неприятно тебе, того не делай ближнему. И это – главное в Торе. Всё остальное – только комментарии». Разве не напоминает это нам «золотое правило Иисуса» (Мф 7: 12)? Гиллель был против аскетизма и в то же время – против чревоугодия. Он – человек «срединного пути». Как рассказывается в одном из талмудических трактатов, в юности Гиллель днём работал, а ночью изучал Тору. Это очень напоминает греческого стоика Клеанта, о котором рассказывает Плутарх: тот, правда, наоборот, ночью работал у какого-то богатого человека – поливал огород, молол муку, пёк лепёшки, – чтобы рано утром их продать и посвятить день занятиям в школе стоика Зенона. Гиллель и Клеант – один в Палестине, другой в Греции – как бы молочные братья.
Вскоре после Иисуса жил равви Акиба, благочестивый раввин и мученик, который говорил: «Самое большое предписание в Законе – любовь к ближнему». Значит, раввины «вписываются» в евангельскую проповедь. Если бы Иисус встретился с кем-то из их учеников, они бы наверняка нашли общий язык. Книжник, для которого наибольшая заповедь в Законе – «Возлюби Господа Бога твоего и возлюби ближнего твоего, как самого себя», наверное, как раз из этого круга и происходит. Это значит, что люди, близкие по духу Гиллелю или Акибе, есть и среди окружающих Иисуса образованных иудеев.
Среди современников Иисуса были и представители кумранской общины, или ессеи. Вероятно, слово «ессеи» произошло от хасидим – «благочестивые». О них рассказывают греческие и римские писатели, например, Плиний Старший. Ессеи жили обособленно в Иудейской пустыне над Мёртвым морем (было их не более двухсот человек) и составляли замкнутую общину, что-то вроде средневекового монастыря, изучали Священное Писание и называли себя яхад, что означает «вместе», а также эв оним – «нищие», «смиренные». Но именно так называли себя и первые христиане! Кумраниты называли себя ещё петаим, т. е. «дурачки», «глупцы», «глупые, как дети». Но именно к таким обращался Спаситель в Нагорной проповеди и не только в ней. Иногда эти люди называли себя даже «Новым Заветом».
В кумранской общине совершаются ритуальные омовения, и, как подчёркивает один из кумранских документов, «если такое омовение не сопровождается у человека раскаянием, то пусть он лучше не вступает в воду, ибо не очистится от зла». Такое омовение очень похоже на таинство крещения. Есть ряд черт, роднящих Евангелие с кумранскими документами. Скажем, кумраниты отрицательно относятся к богатству и, говоря о богатстве как о чём-то плохом, употребляют слово маммона – то самое слово, которое мы знаем из Евангелия.