Мы встретились у входа в парк, который с самого начала наших прогулок полюбили за некоторую заброшенность и немноголюдность. Тем более декабрьским вечером.
– Когда вы едете?
– Сегодня. Мой поезд через три часа.
– Как! Как надолго?! – Есть! Мне ничего не надо было придумывать и разыгрывать. Моей реакцией был не вопрос, а вопль отчаяния, и Андрей – умница, всё понял мгновенно. Он даже слегка присел, чтобы внимательнее разглядеть моё лицо. Должно быть, я была хороша. По крайней мере, Ольга говорит, что выражение растерянности придаёт мне оттенок загадочного эротизма.
– На десять дней. – Он всё ещё пристально меня разглядывал. – Но, если хочешь, я никуда не поеду.
– Нет, что ты. Это же служебная командировка. Десять дней – такая ерунда. Мы ждали больше. – Господи! Что я несу? Чего мы ждали? По мнению Андрея я сказала достаточно, чтобы заткнуть мне рот самым древним и распространённым способом, каким в подобных случаях пользуются все мужчины. Это было чертовски приятно.
– Ещё, пожалуйста, ещё.
Его губы касались моего лица, шеи, губ то нежно, то страстно, – это завораживало меня, втягивало в какой-то вихрь неистового наслаждения.
– Ты дрожишь, тебе холодно?
– Нет.
Если мы и говорили в этот вечер, то использовали короткие, почти не имеющие значения фразы, несущие информацию, мало поддающуюся логике. Наши слова были сродни поцелуям, объятьям. Какой в них может быть смысл? Только удовольствие, которое двое людей, не рассуждая, дарят друг другу. И всё же эти три часа сделали куда больше, чем последние полтора месяца.
– Я провожу тебя.
– Сегодня я провожу тебя.
– Уже достаточно поздно.
– Думаешь, я раньше по вечерам не выходила из дома?
– Сожалею, что не был рядом.
Мы чуть не опоздали на поезд.
– Я приеду к Рождеству.
– Поторопитесь, поезд отправляется.
– К двадцать пятому?
– Займите своё место в вагоне.
– Да, и ты придёшь ко мне. И останешься, навсегда, если захочешь.
– Молодой человек, вы едете?
– Ты останешься?
– Да. – Слово показалось на вкус сладковато-солёным, как измена. Бред.
Поезд оставлял за собой пустоту, рассечённую шпалами на секунды моего одиночества. А вокруг бурлил вокзал, и мне казалось, если я перестану смотреть на дорогу, на точку в конце неё, устремляющуюся прочь, то волна суеты захлестнёт и меня и эту последнюю нить, связывающую нас с Андреем. И, возможно, я вообще забуду, зачем нахожусь здесь, и что произошло сегодняшним вечером. В руке задрожал мобильник.
– Ты где?
– На перроне.
– Беги!
– Почему?
– Вокзалы коварны, – они разрывают связи. Беги, любимая.
– Что ты сказал? Повтори.