LOVEЦ

Алану Рикману и Матвею Мишталю – лучшим в своей игре.

Отпуск – это функция, монотонная, ограниченная сверху и снизу, а потому, имеющая предел, стремящийся к последнему дню. Или: в отпуске всегда найдётся хотя бы один день, который окажется последним. Докажем от противного. Допустим, такого дня нет, но тогда последовательность дней расходится…Господи! Что за чушь! Только в кошмарном сне… И-ме-нно. Во сне. Будильник надорвался, охрип и теперь непонятно, икает он или тикает.

Последний день отпуска был вчера.

Не то, чтобы на службу идти было неприятно. Скорее как-то странно после почти двух месяцев относительной свободы от навязчиво привычного уклада жизни. Во всяком случае, хочется мне или нет ­– не вопрос. Возвращение из отпуска – есть осознанная необходимость, а, стало быть, свобода не отменяется, а приобретает свойства функции, ограниченной… О-о-о! Нет! Нет! Кофе, где мой кофе? Я еще сплю, я не человек. Точнее, человек, но какой-то другой.

Странно, но мерное урчание кофемолки действует более эффективно, чем истеричные вопли будильника. Уши проснулись это уже я! С добрым утром, Анна, прочь скорей с дивана, открывайся ванна, капает из крана. Да, опять капает, а все сантехники – двоечники. С краном я вечером сама разберусь. Может быть.

Чем хороша знакомая дорога? С одной стороны ты можешь думать о чём-то своём, ноги всё равно приведут к конечной цели, а с другой… С ДРУГОЙ СТОРОНЫ ДОРОГИ. Всегда можно увидеть что-то удивительное, что не разглядел бы в стремительной смене впечатлений незнакомого пути. Воздушный шарик, зацепившийся за водосточную трубу, отчаянно борется со своей вынужденной привязанностью. Ему бы лететь в небесах, но порыв бросил его к этому дому, этому алюминиевому поясу на изящном изгибе водостока, и теперь ему осталось только медленно терять своё естество, пока… Ладно, не важно.

А ещё, это бывало, наверное, с каждым, когда в сумраке толпы вдруг неизвестно откуда взявшийся свет отметит одно единственное лицо, даже не само лицо, а его отражение в стекле затемнённой витрины. На миг. И ты понимаешь, что уже никогда не увидишь его снова, и, скорее всего, забудешь. Но сейчас у тебя есть шанс, хотя бы мысленно, развить какую-нибудь тему, прикоснуться к чужой, придуманной жизни, прожить её, как свою и вдруг протрезветь на пороге истинной цели, то есть перед дверью любимой школы. Возможно, грёзы и впрямь сродни алкогольному опьянению. Они невероятно притягательны, и мы возвращаемся к ним при каждом удобном случае, когда идем знакомой дорогой. И пусть пробуждение приносит страдание. Здравствуй, родная дверь, почти между мирами.