Из-за покосившегося дома с рухнувшей крышей, послышался трубный рев и появилась нога тролля: огромная, покрытая грязно-синей чешуей. Девушка почувствовала, как ужас сковывает все члены. Тролль, которого убил Рок, был едва ли не в четверть размера этого, его кожу покрывал не такой плотный ряд чешуек.
— Ты же волшебница, придумай что-то! — рявкнул Раш, видя замешательство девушки. — Я видел твои фокусы в лесу.
— Это только раззадорит его.
Хани едва могла шевелить губами, мысли едва ворочались в голове. Тролль вышел полностью, теперь нависая над женщинами, которые отчаянно пытались защитить детей, спрятанных в глубокой норе. Громадина размахивала тяжелыми когтистыми лапами, хватала несчастных и швыряла их прочь.
— Я призову духа-защитника, — решилась она и, видя непонимание Раша, торопливо пояснила. — Не знаю, как долго мне удастся держать его.
— Мне-то что делать?
— Охранять меня.
Хани встала на колени, послабила ремешок, которым перевязала косы и те вновь зазмеилилсь по плечам и спине. Она не стала говорить Рашу, что раньше духи-охранники лишь раз отзывались на ее зов. Фергайра Илия недовольно качала головой и в конце концов вынесла неутешительный приговор — духи не слышат ее, они приходят сами, когда им вздумается. Но теперь не было времени горевать, и девушка собиралась пробовать все известные ей способы.
Она чувствовала, что не сама. Рок молчал, но присутствие незримых наблюдателей ощущал каждый дюйм кожи. Девушка прикрыла глаза, обращаясь к внутреннему взору. Голова закружилась, отяжелела. Хани взмахнула головой, запрокидывая ее то вперед, то назад, раскачивая тело подобно маятнику.
— Чтоб тебя харсты драли в третьем круге царства Гартиса! — лающей бранью залился Раш и рядом с тем местом, где сидела наполовину впавшая в небытие Хани, свалился камень, вздымая в воздух пыль и грязные клочья снега.
Хани оставалось лишь надеяться на расторопность незнакомца. Пути назад не было. Она нащупала тонкую нить, проводник между миром живых и миром мертвых. Мудрая и фергайры не дали разрешения на такое волшебство, но Хани было не до того. Раскаянью будет свой час, как и наказанию, которое последует незамедлительно.
Духи молчали. Хани молила смилостивиться и прийти на помощь, но они оставались глухи. Перед ее затуманенным взором плясал хоровод искр, светившихся на манер радуги, всеми цветами сразу, к горлу подступил ком. Она не могла ни вдохнуть, ни выдохнуть. Единственным, что напоминало о мире живых, стали детские крики о помощи.
«Дай свою силу» — потребовал незнакомый, зычный женский голос. Хани встрепенулась, как ото сна. «Я отдам свой дух, я отдам свое тело…» Хани твердила слова скороговоркой, сбивалась. Может быть, если она умолкнет, духи перестанут слушать.