— И первым нанесли удар? — вставил по-английски Зордай, после чего повторил то же самое по-итальянски для Дель Изолы.
Дознание было дотошным и утомительным. Коулмэн испытывал смешанные чувства — будто его обидели, оскорбили, обошлись с ним несправедливо, — вся эта скучная болтовня отнимала у него силы. Рука мучительно болела, несмотря на то что доктор в Кьоджи дал ему таблетку, которая должна была снять боль.
— Я не буду делать никаких признаний насчет камня, — заявил он полицейскому.
— И насчет обломка трубы в Кьодже тоже? — спросил Зордай по-английски.
Правой рукой Коулмэн пошарил в кармане пальто, все еще держа его под мышкой, и нащупал шарф, но пальто выскользнуло, и шарф остался у него в руке. Он сначала смутился, потом потряс шарфом перед глазами у Рэя.
— Вот чем я клянусь! — сказал он по-английски. — Шарфом моей дочери!
Зордай усмехнулся:
— Это не ее шарф. О нем мне рассказывала мадам Шнайдер.
— Да что она знает об этом шарфе? — сказал Коулмэн.
— Она знает от Рэя Гаррета, что он купил его здесь, — заметил Зордай.
— Вы все лжете! — закричал Коулмэн. — Все как один! — Ему показалось, что Рэй несколько сник.
Он подошел к Коулмэну с озабоченным выражением на лице, словно собирался в чем-то признаться.
— Постарайтесь успокоиться, Эд! Вам нужен доктор. Un dottore, per piacere, Signor Capitano![24] — сказал Рэй офицеру.
— Конечно, конечно. Франко, вызови сюда доктора! — крикнул Дель Изола другому полицейскому.
Пока он говорил, Коулмэн набрал в рот слюны и плюнул в лицо Рэю, попав ему в правую щеку.
Рэй хотел вытереть плевок рукой, потом полез в карман за носовым платком. Его приятель-итальянец, наблюдавший это, закричал что-то Коулмэну по-итальянски, но тот ничего не понял. Рэй, как последний трус, отвернулся. Но тут силы окончательно изменили Коулмэну, и его, едва успев подхватить, чтобы он не упал на пол, усадили на стул. Все загалдели на разные лады, допрос был прерван. Рэй и его приятель что-то говорили секретарю, а тот старательно записывал. Зордай никуда не уходил и ждал. Прибыл доктор, и Коулмэн вместе с ним и Зордаем пошел в другую комнату. Там с него сняли рубашку. Доктор пробормотал что-то насчет «перелома». Двое полицейских стояли рядом и наблюдали.
— Скажите мне, что на самом деле случилось той ночью на Лидо, — проговорил Зордай, присев рядом с Коулмэном на корточки.
Коулмэн чувствовал в Зордае лишь смутную враждебную силу, не доверявшую ему, и даже не смотрел в его сторону. Обращаясь к стоявшему рядом полицейскому, Коулмэн сказал по-итальянски:
— Пожалуйста, позвоните в отель «Гритти» моей подруге мадам Инес Шнайдер. Я хочу говорить с ней.