Они шли по темной улице, и звук их шагов громко разносился в ночном воздухе Рима. Шарк-шарк-шарк — отстукивали по подмерзлой булыжной мостовой ботинки. Рэй с трудом поспевал за Коулмэном, поеживаясь от холода и пряча руки в карманы пальто, — приближалась зима. Низенький коренастый Коулмэн шагал торопливой переваливающейся походкой, зажав в зубах дымящуюся сигару, — ее горький, едкий запах при каждом очередном порыве ветра ударял Рэю в ноздри.
Рэй покрутил головой, пытаясь отыскать глазами какую-нибудь вывеску с названием, но таковой не обнаружил.
— Вы знаете, где мы идем? — спросил он.
— Внизу должно быть такси, — сказал Коулмэн, кивком указав вперед.
Ресторан, в который затащил его сегодня Коулмэн, явно не заслуживал того, чтобы потом возвращаться через весь Рим пешком. Они с Коулмэном встретились в восемь в кафе «Греко», и Коулмэн сказал, что должен повидаться в ресторане с каким-то человеком, но имени не назвал. И хотя тот так и не явился, Коулмэн ни разу не вспомнил о нем, так что теперь Рэй сомневался, существует ли вообще такой человек. Коулмэн вел себя довольно странно. Возможно, он когда-то обедал или ужинал в этом ресторане с Пэгги и теперь его потянули туда воспоминания. В ресторане Коулмэн говорил преимущественно о Пэгги, причем совсем не злился и не возмущался, как тогда на Мальорке, а иногда даже посмеивался. Но во взгляде его затаился все тот же мрачный вопрос, и Рэю так и не удалось поговорить с ним откровенно. Одним словом, этот вечер для Рэя оказался таким же, как те десять вечеров, что он провел на Мальорке после смерти Пэгги, — бесцветный, скомканный и полный одиночества.
— Ты потом в Нью-Йорк? — спросил Коулмэн.
— Сначала в Париж.
— А здесь по делам?
— В общем, да. Думаю, за два дня вполне можно управиться.
Рэй намеревался посмотреть кое-кого из римских художников и предложить им выставляться в его галерее в Нью-Йорке. В сущности, галереи еще не существовало. Рэй пока не сделал ни одного телефонного звонка, хотя приехал в Рим еще днем. Ему не хватало духу начать — встречаться с художниками и убеждать их, что «Галерея Гаррета» обещает добиться признания.
«Виале Пола», — прочел Рэй на вывеске название улицы. Внизу, впереди ее пересекала более широкая. Рэй подумал, что это, должно быть, Номентана.
Рэй вдруг краем глаза заметил, что Коулмэн опустил руку в карман, потом внезапно повернулся к нему, и тут же грянул выстрел, отбросивший Рэя в сторону, на живую ограду из кустов. Звук хлопка остался у него в ушах, заглушая шаги Коулмэна, убегавшего вниз по мостовой. Коулмэна уже и след простыл, а Рэй все не мог понять, отчего упал — от пули или от неожиданности и удивления.