Привыкшая набирать номер по кнопкам, я не сразу справилась с крутящимся диском, вполголоса чертыхаясь и попадая пальцами не на те цифры. Затем, приложив трубку к уху, принялась вслушиваться в бесконечные гудки. Ну же, Барни, подними трубку, черт тебя подери!
Наконец, до меня долетело запоздалое и знакомое, сочное «алло» Барни, соизволившего взять трубку. Но…
— Уже, ненаглядная, соскучилась по старым знакомым, не успев толком подружиться с новыми? — Появившийся за моей спиной Скарамуш взял из дрогнувших рук трубку и аккуратно повесил ее обратно.
Я на миг буквально окаменела. От неожиданности и злости.
— Я ни с кем здесь не собираюсь дружить, — выцедилось из меня нечто злобное и шипящее. — Я здесь не по своей воле. Меня украли и держат взаперти…
— Ни одна дверь не заперта. — Скарамуш пожал плечами. Все в его старом лице коверкалось от беззвучного смеха, который страшно бесил меня. — Вы здесь хозяйка…
— Которой не дают воспользоваться телефоном!
— Можете считать это досадное обстоятельство злыми чарами, — хмыкнул вредный старикан. — В сказках такая беда довольно часто случается с прелестными принцессами.
Ах, если бы это была только сказка. И если я была бы принцессой! Но в сказках принцесс всегда спасет прекрасный принц, до меня же на остров Гдетотам никакому принцу не добраться. И, к слову, у принцесс не бывает фотоаппаратов.
Фотоаппарат…
Я в сердцах демонстративно сфотографировала злополучный телефон, а после, неожиданно наведя объектив на Скарамуша, быстро щелкнула его, ослепив вспышкой.
— Надеюсь, вы не против фотографии на память? — улыбнулась я премило и захлопала ресницами с такой скоростью, что зарябило в глазах.
— Нисколько, — улыбнулся мне в ответ Скарамуш также премило. И хитро. Зубы у него сверкали, как у молодого волка — белые, крепкие, здоровые. — Мне очень хотелось, чтобы мое фото имелось у такой очаровательной леди, как вы.
— О, тут наши желания совпадают, — покивала я злорадно.
— А совпадают ли ваши желания с желаниями Стефана? — обронил Скарамуш, наклоняя седую голову.
«Никсон» едва не упал мне прямо на ногу. Наверное, я покраснела. Точнее, налилась малиновым соком от макушки до груди.
— Не совпадают! — рявкнула я жалко. — Я хочу обратно домой, а ваш распрекрасный Гарланд хочет…
А чего, он, собственно, хочет? Я все еще не знала. Надо у него будет спросить. Когда он спустится с небес на грешную землю.
Где есть я.
Моя фраза так и осталась недосказанной, потому что Скарамуш мерзко захихикал, и малиновый сок на моей коже сделался совсем густым.
— Я могу тебе сказать, чего хочет Гарланд, ненаглядная, но, боюсь, ты размажешь меня по стенке — уж больно грозный вид у тебя, — хихикал и хихикал Скарамуш. — Пусть Стефан сам говорит.