Я вздрогнула, отрывая глаза от монитора компьютера, и испуганно оглянулась на редактора. Барни смотрел на меня в упор, словно мечтал раскрошить на мелкие кусочки, как сухую булочку.
— У тебя на носу капля, — добавил он свирепо.
Я непроизвольно вытерла нос. На нем и правда висела слезинка. Бог мой, да ведь я лила слезы. Прилюдно. Докатилась…
— Что ты делала в том раю? И что с тобой там сделали? И кто именно? — вопросы сыпались и прыгали, как теннисные мячики из прохудившейся сеточки-мешка. — Назови мне имя того мерзавца, и я его растерзаю.
— О чем ты, Барни? — Я боялась притронуться к своим глазам, чтобы не выдать других слез.
— Я о том, девочка, что видеть каждый день возле себя живой труп, мне уже надоело. Я не некрофил. Я — натурал! — прогремел Барни во весь голос, и я с тоской подумала, что теперь анекдотов про Барни-натурала не оберешься. На каждом углу станут судачить.
— Никогда в этом не сомневалась, — проговорила я сдержанно.
Изо всех сил сдерживалась, потому что очень хотелось завыть в голос и рассказать Барни все-все. Но испугалась, что он меня ногами отпинает, что так долго молчала. И погибших снимков не простит никогда.
— Если ты не перестанешь умирать, я тебя уволю, — зловеще предупредил Барни, — и я втянула голову в плечи, оглушенная. — Качество твоих снимков становится все хуже и хуже. Скандалов все меньше и меньше. Этак и тираж пойдет на убыль.
— Извини, Барни, — опустошенную и ошарашенную, меня хватило только на тривиальный идиотизм извинения.
Но Барни не услышал.
— Может быть, тебе снова вернуться в рай? И уладить там все проблемы? — неожиданно предложил он.
Я взглянула на него, как на библейского зверя из Апокалипсиса.
— Второй раз меня в рай не пустят. — Из груди вырвалось тяжкое сипенье. Вернуться… как я об этом мечтала. — И к тому же я не знаю точной дороги. Туда и обратно я перемещалась по линии ангелов, а тот ангел, что служил провожатым, больше меня не хочет…
Барни следовало немедленно позвонить в психиатрическую клинику, чтобы вызвать психиатров и чертову дюжину санитаров. Но он только вздохнул.
— Понятно. Все гораздо хуже, чем я предполагал.
Мне нечем было его утешить.
— У твоего ангела имеется личный остров, собственная авиакомпания и прозвище city? — внезапно спросил Барни, когда я уже не ждала от него каких-либо слов.
Я чуть не упала.
— Можешь не отвечать, — махнул рукой прозорливый редактор, милостиво давая мне выдохнуть. — Другого и быть не может. Ты, девочка, обречена. Тебе никто не поможет. Даже господь Бог, потому что он с ангелами всегда заодно.