Помимо шифровки в доставленном от Громова пакете Антон обнаружил короткую записку от владыки Феогноста и информационную справку о плутонии'238…
Епископ писал: «…В монастыре, Антон, дела идут неплохо, а вот в городе… Что-то очень неспокойно у меня на душе. Эти ощущения трудно передать словами. Будто сгущаются грозовые тучи. Словно чья-то лихая и злонамеренная рука сознательно, день за днём разрушает ту хлипкую стабильность, на которой строилось наше скудное и временное бытие до сего дня. Перекрываются каналы снабжения, разрушаются механизмы жизнеобеспечения, вернее, то, что от них осталось. Кстати, заметь: с каждым днём всё яснее, рельефнее я вижу страшную правду, мимо которой так легкомысленно проходили все — и власти, и простые обитатели гигантских мегаполисов. Каиновы творения — города изначально служили средоточием зла и безбожия. Поэтому, как ни изощрялась инженерная мысль, ей не суждено было снабдить эти муравейники сколько-нибудь надёжной и безопасной системой жизнеобеспечения. Задача оказалась невыполнимой. «Дело нечестивых погибнет!» Городские сети и коммуникации, системы снабжения и резервного обеспечения изначально были устроены неправильно, хрупко, уязвимо. Они и в мирное время несли в своём чреве смертельную опасность для миллионов людей, собравшихся в одном месте ради удобств, развлечений и наслаждений. Люди не ведали, что творят. Они исходили из ложного убеждения и пагубной иллюзии, что завтра будет, как вчера, что никто и ничто не сможет поколебать основ сытого и бездумного «праздника жизни». Какая поразительная близорукость! Как дорого она обошлась миллионам людей!
Невзгоды и страх перед будущим толкают отчаявшихся, измученных, растерянных людей на всё более безумные поступки, на бунт, на преступления… Увы, но это вновь и вновь заставляет нас серьёзно задуматься о необходимости эвакуации гражданского населения шести московских монастырей. Решение ещё не принято, но ты — и в твоём лице Совет — должны понимать: оно может быть принято в любой момент. Если обстановка выйдет из-под того весьма шаткого и условного контроля, которым мы смогли установить сегодня, хаос зажмёт нас в огненное кольцо. Гарнизоны из числа монахов-воинов и дружинников смогут продержаться. Они будут стоять до последнего, обороняя монастыри: без монастырей мы потеряем стратегически важное присутствие в столице, а это, как ты понимаешь, смерти подобно! Но женщины, дети, старики — вправе ли мы и дальше подвергать их опасности, вправе ли упустить шанс на их спасение?! Почему я в очередной раз акцентирую твоё внимание на данном вопросе? Во-первых, чтобы до срока не поднимать паники: чем уже круг осведомлённых, тем организованнее и спокойнее пройдёт подготовка. Во-вторых, чтобы, как и я, ты понимал вторую, скрытую от глаз подоплёку данной ситуации — я имею в виду события вокруг Казачьего Дюка. Чутьё пожившего и видавшего виды человека подсказывает мне, что эти события носят далеко не изолированный друг от друга и не локальный характер, их последствия могут выйти далеко за пределы укрепрайона, не говоря уже об одной отдельно взятой деревушке. Дело, Антон, не в Шпилевом — это зверь опасный, но нам он вполне по зубам. Куда более серьёзная угроза видится мне в тех силах (то ли доморощенных, то ли иностранных), которые из-за кулис манипулируют Шпилевым, используют в своих интересах его алчность и амбиции. Чего хотят эти силы? Как далеко простираются их планы и намерения? Не направлены ли они против наших общин, которые за последние годы заметно окрепли и кое у кого, возможно, вызывают зависть и аллергию? Не знаю, мой друг, что и думать. Но, хочешь верь — хочешь нет, чует моё стариковское сердце — нахлебаемся мы ещё с этой историей. А тут, как назло, массовая эвакуация!